"А.Афанасьев. Зона N 3" - читать интересную книгу автора

рентгенолог. - Вот придешь чего-нибудь попросить, сука шестерочная!
День прошел спокойно. Большей частью Гурко дремал, а когда просыпался,
Ирина его кормила или поила чаем. Они много разговаривали, но беспредметно,
туманно. Им было хорошо вдвоем. Ровно тянулось безгрешное любовное бдение.
Он узнал, как Ирина жила на воле, какой была знаменитой парикмахершей, как
ездила на конкурс в Европу, получала награды, покоряла мужские сердца,
любила развлечения, музыку, деньги и ничуть не ценила, что всего у неё было
в избытке. Разве могла она представить, что так дико все оборвется?
- Никто не мог представить, - утешил Гурко. - У всех оборвалось. Но
дальше будет ещё хуже.
- Хуже, чем в Зоне, уже не будет.
Разумеется, она ошибалась, но Гурко не стал её огорчать, делясь
прогнозами, к которым пришел, наблюдая за событиями в России. Да она бы,
пожалуй, не поверила. Женщины живут сердцем, не разумом, в этом их спасение.
Они не умеют заглядывать в будущее, и не стоит их туда тянуть. Вековая
мудрость женщины в том, что она живет одним днем, и даже воспоминания, чуть
отдалясь, превращаются для неё в волшебную сказку, пересказанную обязательно
добрым человеком. Ночью они лежали без сна, глядя в окно, откуда свешивался
им на брови небесный полог. У них и в мыслях не было заняться чем-то ещё
помимо разговоров.
- У тебя что-нибудь болит? - в который раз заботливо спрашивала она.
У него ничего не болело. И он не сомневался в том, что Зона против него
не устоит. После долгой паузы Ирина вдруг изрекла:
- Знаешь, Олег, ты первый мужчина, от которого я хочу забеременеть.
По-настоящему хочу. Это смешно, да?
Соленая шутка вертелась у него на языке, но он её проглотил. Задетая
его молчанием, Ирина повторила:
- Это глупо, да? Я говорю об этом, когда нам и жить-то осталось с
тютельку?
Гурко ответил совершенно всерьез:
- У нас будут дети. Это неизбежно.
Ирина с облегчением вздохнула, прижалась к его забинтованному боку.
- Ты ловкий обманщик, мистер. Жаль, что мы не встретились на воле. Уж я
бы поводила тебя за нос.
Под утро они все же уснули, и им привиделся общий сон. У сна не было
сюжета: река, солнечный день и блистающее марево без конца и без края. К
сожалению, в этом чудесном сне кто-то с железными бицепсами перепиливал
грудь Гурко двуручной ржавой пилой. Ему было стыдно, что любимая
парикмахерша наблюдает мерзкую процедуру.
- Не смотри, отвернись, - попросил он.
Но она ответила:
- Не переживай, мистер. Когда тебя перепилят, у меня родится двойня.
Днем его отвезли к Большакову. Донат Сергеевич специально прикатил из
Москвы, чтобы поглядеть на строптивого постояльца. Двое молодцов чуть ли не
волоком спустили Гурко в подвал и усадили на табурет. Обе руки, заведя за
спину, прикрепили наручниками к железным кольцам, торчащим из стены. В таком
положении он больше напоминал ушастого лугового кузнечика, чем человека. Он
удивился, что его опять собираются пытать. Зачем?
Когда вошел Донат Сергеевич - высокий, элегантный, в вечернем
костюме, - Гурко его сразу узнал - Мустафа! - но не подал виду.