"Анатолий Афанасьев. Монстр сдох " - читать интересную книгу автора

крупный мужчина, прямо-таки вепрь лесной, кажется, совершенно не видит
женщину.
В стенах этого сумрачного заведения веял дух иного мира, доселе ей
неведомого. Час назад врачи-палачи тоже обращались с ней как с подопытным
кроликом.
- Ступай, четырнадцатый, - подполковник брезгливо махнул рукой, точно
отгоняя муху, но вдогонку, когда она уже была у двери, ядовито добавил:
- Жопой поменьше верти, мой тебе совет. У нас эти штучки не проходят.
Тоска начинается с режима, а заканчивается полным выпадением из
времени, и получается, что ты уже не живешь, но еще и не подохла; утратив
ощущение времени, отмеряемое ударами сердца и полетом мысли, человек
превращается в зомби.
Подъем в пять утра, минута на одевание (спортивный костюм,
кроссовки) - и прямо с постели чудовищный бросок через лес, через поле,
вдоль реки - сорок минут ровного, чистого бега, сопровождаемого
единственным желанием - споткнуться, упасть и умереть. Но Лиза не упала ни
в первый день, ни на второй, ни на третий. На четвертый впервые
залюбовалась ромашковым склоном, серебряно мерцающим в росе и утренних
лучах. Ее выгуливал молодой человек, сержант, чье имя она узнала лишь
спустя неделю. Сержант был улыбчив, гибок, худощав и на бегу помахивал
ивовым прутиком. Он сразу предупредил, свистнув прутиком перед носом: ох,
жжется, девушка! Она не верила, что посмеет ударить - еще как посмел! Когда
начала отставать, опоясал прутом по икрам, защищенным тонкой тканью, отчего
она завизжала дурным голосом.
Боль была такая, словно прижгли раскаленным железом. Впоследствии во
время изнурительных пробежек тешила себя мыслью, что когда-нибудь
доберется, вопьется ногтями в смазливое ехидное личико, оставит на нем
такие же кровяные бороздки, как у нее на ногах, но, разумеется, это была
всего лишь девичья греза.
После забега полагалось полчаса на утренние процедуры, но поначалу
Лиза не успевала даже умыться, отлеживаясь на кровати, смиряя наждачное,
разрывающее грудь дыхание. Ровно в семь - завтрак, который она получала из
окошка раздачи в комнате-столовой, расположенной на том же этаже, что и ее
спальня. Завтрак был обильный: каша, мясное блюдо (плов, гуляш, котлета -
на выбор), овощной салат на подсолнечном масле, стакан сметаны, стакан
сока, сдобная булочка, сливочное масло, плитка шоколада, крепкий чай, - уже
на третий день сметала все без остатка, начисто забыв о вечном страхе
располнеть. Завтракала всегда в полном одиночестве, облюбовав угловой
столик, накрытый, как и остальные пять столов, яркой цветастой скатертью.
После получасового отдыха режим входил в полную силу. Первые две
недели ее учили следующим предметам: стрельба из пистолета и автомата,
рукопашный бой (два совершенно безумных часа в спортзале), радиодело,
психологическая обработка клиента, медицина (травматология), системы
подслушивания и перехвата, слежка на местности, плавание, фехтование,
выживание в экстремальных ситуациях, - как это все умещалось в раздувшихся
до невероятных размеров сутках, оставалось для Лизы загадкой. Загадкой было
и то, как она выдерживала. Она просто погрузилась в некую прострацию,
терпеливо ожидая, что с минуты на минуту кошмар оборвется, и она проснется,
как ни в чем не бывало, в своей уютной двухкомнатной квартирке в Бутово. В
том, что с ней происходило, было не больше смысла, чем в похмелье.