"Анатолий Афанасьев. Командировка (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Жду, любимая!
Повесив трубку, я тут же отключил телефон и вздохнул с облегчением. Я
вздохнул полной грудью и станцевал по комнате дикий индейский танец.
Чего-то мне последнее время сильно хотелось, чего-то не хватало, и в эту
секунду я понял - чего. Было так, точно я много дней тащил в гору ненужный
мне груз, и вдруг какой-то добрый человек одним ударом скинул его с моей
спины, и груз с грохотом покатился вниз, сшибая камни и давя кустарник. А
я сверху следил за его падением. Упоительное чувство. Точка. Тушите свечи,
граждане официанты, - бал окончен. Я давно хотел освободиться, прийти в
себя, вернуться в себя, не мог дальше жить скованным по рукам и ногам, с
петлей на шее, которую теребила нежными наманикюреннымн пальчиками
участковый врач Наталья Олеговна Кириллова. Пропади она пропадом.
Я выглянул в окно и увидел, что скоро весна. Март стоял на дворе.
Я сновал по квартире, опрокидывал стулья, ругал по-всячески Наталью
Олеговну, выпил кружку воды из-под крана - и все никак не мог успокоиться.
Размышлял я примерно так: можно любить Наташу, можно проводить с ней
время, можно любоваться ее бесстрастным лицом египетской жрицы, но
унижаться перед ней - нельзя. Давать себя унижать - нельзя. Это подобно
самоуничтожению. Наглая девица! Она, видите ли, созвонилась с подругой,
пока я ее ждал. Да какая там подруга у нее может быть, - вечеринка,
наверное, пригласили мальчиков, а что дальше - известное дело. Прощай,
Наталья!
Весь мой матерый эгоизм, заключенный в хрупкую скорлупу
интеллигентности, поднялся на дыбы, как конь, и со всей силы лягал своего
хозяина в темечко. Ой, больно!
Три дня я жил с отключенным телефоном и не отпирал на звонки в дверь. Я
упивался этой, впервые изведанной свирепой пыткой ревностью; как
полураздавленная ящерица, выглядывал из-под ее мраморной, жгучей плиты.
Взлохмаченный, небритый ходил на службу, пугая своим видом сотрудников, не
вступал в разговоры с приятелями, болел. Наталью Олеговну я почти выкинул
из головы, она присутствовала в моем сознании посторонней тенью, мне
мерещилось, что она вообще тут ни при чем. Изумительное, отрешенное
состояние, которое я переживал, было самоценно, и для питания ему не
требовалось другого топлива, кроме моей болезненной фантазии.
Потихоньку я начал выздоравливать и к вечеру третьего дня, плотно
поужинав пачкой пельменей, вышел подышать свежим воздухом.
Перед домом на одной из скамеек сидела Наталья Олеговна и неотрывно
смотрела на мой подъезд. Я заметил ее через стекло - съежившаяся фигура в
темном пальто на сырой, промозглой мартовской скамейке. А почему бы ей тут
и не сидеть?
Наташа вскочила и направилась ко мне, сияя лицом, глазами, улыбкой.
- Витя, нельзя же так, я места себе не нахожу.
И тебе, я знаю, плохо. Зачем ты так, как маленький? - И этот ее
профессионально спокойный, беззаботный взгляд, никак не соответствующий
моменту. Да кто же она, уж не дьявол ли в юбке!
- Витя, пойдем к тебе, я очень замерзла.
Я посторонился, пропустил ее, мы поднялись в лифте на третий этаж (это
была не короткая дорога), зашли ко мне и стали выяснять отношения. Точнее,
это я стал выяснять отношения, а Наташа все норовила обняться.
- Ну, что ты хочешь от меня?