"Анатолий Афанасьев. Командировка (Роман)" - читать интересную книгу автора

- А чего бы тебе хотелось, Леночка?
- Ничего.
- Совсем ничего?
В ее взгляде взрослое понимание и озорной вызов.
Может быть, ей больше всего хотелось, чтобы на моем месте оказался ее
родной папа. По она не позволяла себе и отдаленных намеков в этом
направлении.
Я так любил смотреть сбоку, исподтишка, на ее фарфоровое, смеющееся
личико, излучавшее нежную солнечную энергию; с ней я убедился воочию, что
ребенком можно любоваться часами, не уставая и не пресыщаясь. Лена была
похожа на мать овалом лица, голубоватыми тенями на щеках, рисунком бровей,
цветом глаз, а главное, какой-то неизъяснимой речной плавностью общих
черт. В каждом ее движении таилась бездна очаровательной истомной неги:
она не шла по земле, а струилась, не наклоняла головку, а посылала вам
приглашение к соучастию в чем-то, не садилась на траву, а прижималась к
ней. Это впечатление трудно объяснить, пожалуй, невозможно, но и мать и
дочь я зрительно воспринимал не как совсем живых людей, женщину и девочку,
а скорее, как облаченное в телесную оболочку наваждение, понятно, что я
видел их глазами влюбленности, но ведь рассудка я не терял, и взгляд мой
оставался зорок и критичен. По присущей мне склонности выискивать смешное
в людях я находил недостатки и в Наталье Олеговне: она, к примеру, была
полновата для своих лет, перебарщивала с косметикой, вызывающе ярко
красила губы, и еще много было подобных мелочей, которые холодно отмечал
мой ум, а сердце не воспринимало. Тем более что все это имело значение
лишь на первом этапе знакомства, когда я еще относился к ней, как к
случайной добыче, и радовался нашим встречам, как развлечению.
Когда и как она забрала меня в свои мягкие послушные объятия и нежными
пальчиками намертво сдавила горло - я и не заметил.
Первые недели три мы были счастливы, как неразумные дети, вырвавшиеся
после школьного звонка на зеленую лужайку. Ни в ком прежде я не находил
столько гордой безгрешной податливости и такую безупречную готовность
терять себя без оглядки. Эго ведь чудо. Я даже не знал, что так бывает.
Три недели божественного опьянения, когда время вытянулось в ровную линию
и потеряло всякий счет и смысл. Еще бы разок повторить, потом можно и
собираться восвояси.
Ей-богу, стоит того. Но нельзя, нет. В одну реку не ступают дважды. Мы
и наполовину не утолили жажды, как уже очутились на берегу и с удивлением
обнаружили, что жизнь продолжается, часы тикают и вдобавок вернулся из
командировки муж. Тут Наталья Олеговна первый раз дала мне ясно понять,
что у нее с головой не в порядке.
- Ничего страшного, - сказала она беззаботно, сидя, поджав ноги, на
тахте и попивая квасок из глиняной кружки. - Приехал и приехал. А я здесь
останусь. Только по вызовам сбегаю быстренько и вернусь.
Я по вызовам, ты же знаешь, как метеор летаю. Скоро вернусь.
Было утро, и я тоже собирался на работу.
- А ему что скажешь?
- Подумаешь. Перебьется. Вообще, это не твое дело.
- Не мое разве?
- Милый, зачем тебе лишние заботы?
Поразило меня ее абсолютное неестественное равнодушие к тому, другому