"Р.С.Афанасьев. Странные Сны" - читать интересную книгу автора

Других людей я не видел в этом сне.
Легкий ветерок коснулся мой щеки и убежал дальше, под кроны сосен. "Из
окна дует" - подумалось мне. Я отчетливо понимал, что это сон, что сейчас
я лежу на диване и солнце, бьющее в окно, создает атмосферу теплоты и
нежности. Ветерок, коснувшийся во сне моей щеки, залетел в открытую
фрамугу, там, в реальном мире. Полусон, полуявь...
Я повернулся вправо, влево, прошел несколько шагов вперед. Тело слушалось
меня во сне. Как это здорово! У меня еще никогда не было такого сна!
Представив себе, как лежу на диване и улыбаюсь во сне, я двинулся дальше -
к подъезду. Но в этот момент, сосны как поблекли. Мир стал стремительно
утрачивать свои яркие, гипертрофированные краски и таять на глазах. Я
испугался, что сейчас проснусь, и попробовал снова представить себе тихий
дворик на краю леса. Но все было бесполезно. Сон таял, словно кусок сахара
на дне стакана с горячим чаем. Он рассыпался на куски, превращаясь
сверкающую пыль.
Вдруг раздался громкий хлопок, словно паруса огромного корабля вздыбились
под ветром. Тлеющая серебром метель выплюнула меня из своих объятий, и я
очутился в комнате, заполненной красным светом. Оглядевшись, я понял, что
попал в следующий сон и страшно обрадовался тому, что еще способен
отличить сон от яви. Ведь это значит, что и этим сном можно управлять!
Тихое покашливание вывело меня из ступора. Рядом со мной, в комнате,
кто-то был. Я резко оглянулся и увидел своего знакомого, которого в
реальности не видел несколько лет.
С изумлением я уставился на этого человека. Я, конечно, понимал, что это
сон... но облик приятеля поразил меня до глубины души!
Мой знакомый сидел на полу, верхом на большой красной подушке, в самом
углу комнаты. Ему на вид было, лет сорок пять, - пятьдесят и его черную
как смоль шевелюру, прорезала белоснежная прядь седины. Он сильно
растолстел и сидел, скрестив ноги, буквально положив живот на колени. На
нем были немыслимые красные шаровары, красный кожаный жилет на голое тело
и на самой макушке маленькая феска с кисточкой. Опять же красной.
Его живот весь зарос черным жестким волосом, руки были покрыты странными
татуировками, и лишь лицо осталось прежним. Это было лицо моего хорошего
знакомого, которому в реальности исполнилось всего двадцать пять лет.
Мне стало жутковато. Я оглянулся, и комната приобрела более отчетливые
очертания. Ее стены возникали из тумана отливающего красным, они
формировались прямо под моим взором, возникая из небытия. Это была его
комната, - моего друга. Но сейчас она пустовала, в ней не было мебели,
лишь пара больших подушек на полу. Стены были оклеены красными обоями, а
посреди комнаты из пола поднимался странного вида торшер. Он раскрывался
красными стеклянными лепестками кверху, как тюльпан и больше напоминал
перевернутую люстру. При взгляде на него кружилась голова, и казалось, что
сидишь на потолке.
Как оказалось, я и сам сидел на большой красной подушке, скрестив
по-турецки ноги. Пол был выложен маленькими алыми плитками. Внутри каждой
играл маленький тускло-багровый огонек. Огоньки бегали каждый внутри своей
клетки, иногда складываясь в смутно знакомые узоры. Я протянул руку, чтобы
коснуться удивительного пола, но мое внимание отвлек странный шум.
Обернувшись на его источник, я увидел, что мой друг раскрывает рот,
словно разговаривает. Но слов не было слышно - только тихое гудение.