"Элизабет Адлер. Опрометчивость" - читать интересную книгу автора

когда он обеими руками обнял ее. - Чем же я могу тебе помочь, Парис?
Парис почувствовала себя неловко, мгновенно оценив свое положение. Руки
его ласкали ей спину, лицо, шею... Нет, слишком близко. Она отстранилась.
- Мне нужен кредит, Амадео. - Она выскользнула из его объятий и,
оказавшись на свободе, стала шарить среди разбросанных на полу набросков,
что лежали у ее ног, пока не нашла список того, что ей было необходимо. -
Мне не обойтись без твоих тканей, но мне также не поднять дела без кредита,
месяцев на шесть. Мне нужны хорошие деньги, Амадео. И только твои ткани
дадут нужный эффект. Они самые лучшие, я не смогу, повторяю, воспользоваться
какими-либо другими.
Амадео знал, что его ткани самые лучшие. Но он также знал, что они
чрезвычайно дорогие. Он был бы дураком, предоставив ей кредит; только
большие дома мод осмелились бы пойти на такое, да и то не на шесть месяцев.
И почему бы дочери Дженни Хавен не попросить кредит еще где-нибудь? Конечно,
мать должна будет поручиться за собственное дитя...
- Знаешь, у тебя ведь должно быть готово несколько экземпляров, - начал
он уклончиво, - ну, чтобы показать покупателям?.. Разве нет ничего, что бы и
я мог посмотреть сейчас?
Парис заколебалась.
- Они не из твоих тканей, - сказала она, наконец, - поэтому ты не
сможешь оценить их по достоинству. Обожди минутку.
Она метнулась с дивана, и он неохотно выпустил ее руку, поглощенный
зрелищем юного тела, когда она подбежала к бархатной занавеси и открыла одну
из прикрытых ею ниш.
- Здесь, вот это... и вот еще. А вот это - мое любимое.
То, что она держала в руках, выставив на его обозрение, смотрелось
бесформенно, и это еще больше усложняло ситуацию. Увиденное ничего не
говорило ему, и Парис уловила выражение озадаченности на лице Амадео,
скрытое за вежливо-любезной миной.
- Ох, я же говорила тебе, - сказала она в отчаянии, - все надо смотреть
только когда оно надето.
- Но, дорогая моя Парис, пожалуйста, надень это. Парис без колебаний
скользнула за занавес. Она чувствовала, что задыхается от возбуждения.
Неужели она сейчас будет показывать свою одежду? Амадео был ее первым
зрителем, и ей хотелось услышать его похвалу. Набросив одежду на плечи, она
просунула ноги в туфли на высоких каблуках. Осталось поправить юбку,
тряхнуть головой, чтобы придать волосам небрежный вид, и - готово.
Амадео смотрел на нее во все глаза, когда она предстала перед ним в
серебристом сиянии старой бархатной занавеси абрикосового цвета. Резкая
прямая линия разграничивала ее открытые плечи и серый шелк, что едва касался
талии, образуя зигзагообразную кайму в двух дюймах от элегантных колен
Парис. Ленты и ромбы из мягкой замши делили юбку по диагоналям. Парис
медленно повернулась, чтобы он увидел ее спину, где шелк ниспадал вниз, а
V-образный разрез тянулся почти до талии. Она права. Это великолепный
костюм. Но восторг в глазах Амадео относился к девушке. Он ошибался, полагая
что та чересчур худа; все линии ее тела оказались совершенны, во всяком
случае, все было так, как надо. Он поднялся и обошел вокруг нее. Ему нужно
коснуться ее, ощутить, какая она. Соски проступали под серым шелком, а
приоткрытые губы испытующе улыбались.
- Прекрасно, cara, удивительно, - шептал он, взяв ее за руку и