"Элизабет Адлер. Персик " - читать интересную книгу автора

обеспечили ей успех в мужском мире бизнеса. Эмилия де Курмон всегда
добивалась поставленной цели.
Ее день состоял из длинной вереницы дел, обычно она вставала в пять
утра, и, совершенно измотанная, ложилась далеко за полночь.
Свежая, прекрасно одетая, как подобало ее положению менеджера и
владелицы отеля, со светлыми волосами, красиво убранными под бархатную
сетку, с огромным сапфировым кольцом, сверкающим на левой руке (подарок
Жерара на помолвку), которое она никогда не снимала, - Эмилия каждое утро
приходила в гостиницу. Было намного проще переехать в отель сейчас, когда
она была одна, но она заставляла себя возвращаться каждый вечер домой и,
сдерживая слезы, проходить по пустым комнатам. Эмилия обещала себе, что
будет плакать потом, когда все вернутся, но не раньше. Кто бы мог
представить, что это все случится? Откуда она могла знать, что упадет и
сломает бедро и что отъезд Лоис и Пич во Францию так надолго разлучит их.
Эмилия столько раз перебирала все эти "только если", что уже не могла думать
об этом.
После страшного сообщения о болезни Пич и отъезда Жерара в Париж, она
пыталась убедить себя, что все будет в порядке, что ее маленькая дочь
выживет и две старшие дочери вернутся домой со своей сестрой, пока война еще
не отрезала им путь к возвращению. Иногда ночью, в постели, Эмилия молилась,
предлагая Господу сделку: "Я отдам все это, - обещала она, - отели, деньги,
роскошь - все. Только верни мне моих детей и мужа целыми и невредимыми". Но
ее любимая, дорогая, маленькая Пич сейчас ходила только с помощью
специального приспособления. Было так больно думать, что эти когда-то
сильные ножки закованы в сталь, и в ее повторяющихся ночных кошмарах был
один, где Пич кричала свое бесконечное "убери их, убери их, мама", а она
ничем не могла ей помочь.
Пич было уже семь лет, и Эмилия не представляла себе, как она теперь
выглядит. У нее были только воспоминания.
Сады были особенно прекрасны в это чудесное утро, трава и деревья
блестели в росе, а на деревьях начали распускаться розовые, фиолетовые и
оранжевые цветы. Конечно, траву нужно подстригать, дорожки - подправлять, на
кустах остричь сухие веточки, но все равно сад был великолепен.
Эмилия заглянула в кухню отеля, взяв на ходу чашечку кофе и
свежевыпеченную булочку, которую она торопливо ела, идя по коридору, зная,
что в такой ранний час ее никто не увидит.
Сейчас в кабинете была приятная прохлада, а позже будет ужасно жарко.
Эмилия только время от времени использовала кондиционер, экономя
электроэнергию, приберегая эту роскошь для гостей.
Список вопросов, которые нужно решить, был подготовлен ее секретарем, и
отдельно список срочных вопросов: узнать о запасах ликеров; где можно
получить запчасти для косилок, лампочки, и отчаянно нужна поставка сигарет.
Эмилия поставила чашку, и неожиданно слезы брызнули у нее из глаз. Она
так долго сдерживалась, запрещая себе плакать о Жераре, о Пич, а сейчас она
плакала о косилках и лампочках. Слишком много всего, чтобы со всем
справиться. Слишком много! Иногда ей казалось, что это был нескончаемый
вечер, на котором она вынуждена быть хозяйкой. "О, Жерар, Жерар, где ты? Жив
ли ты?" - И тут же пришла в ужас от того, что вслух задала вопрос, который
сама себе строго-настрого запретила. Жерар должен жить. А Лоис и Леонора?
Несколько кратких сообщений через дипломатический канал, но ничего нового: