"Элизабет Адлер. Рано или поздно " - читать интересную книгу автора

Глава 1

Санаторий "Гудзон" (так официально называлось заведение) располагался
на севере штата Нью-Йорк. Его построили на каменистом участке суши с видом
на одноименную реку и проложили к нему асфальтовую дорогу. Пациенты
размещались в крыльях, пристроенных к кирпичному административному зданию.
Вверх по стенам карабкался темно-зеленый плющ. Он окружал зарешеченные окна,
около которых весной гнездились скворцы, спасясь от пронизывающего ветра и
прожорливых хищников.
В общем, скворцам было не так уж плохо, в отличие от пациентов. Имеются
в виду те, что до сих пор были способны осознавать свое положение. Они-то
счастливыми себя не ощущали. Кроме решеток, от окружающего мира их отделяли
постоянно запертые стальные двери, снабженные для пущей надежности
сигнализацией, за дверьми стояли вооруженные охранники. В мужском крыле
младший медперсонал был целиком укомплектован дюжими молодцами. И в женском
крыле сестры-женщины были подобраны крупные и сильные. Способность
справиться с любым буйством была не менее важной, чем умение делать
процедуры и ухаживать за больными.
Пациент из двадцать седьмой палаты считался счастливчиком. Во-первых,
его палата была угловой, то есть с двумя окнами. Разумеется, окна были
надежно забраны решетками и располагались на достаточной высоте, но все
равно они пропускали много света и через них можно было наблюдать качающиеся
на ветру деревья. А ветер здесь никогда не стихал. Во-вторых, в этом
маленьком изолированном мирке, где все больные были выходцами из отнюдь не
бедных семей, пациент выделялся необыкновенной элегантностью. Летом этот
пациент носил нарядные рубашки с пристегивающимися воротничками и модные
полотняные брюки, а зимой щеголял в изящных свитерах и дорогих вельветовых
джинсах.
К тому же он обладал, казалось, неисчерпаемыми запасами сигарет, а еду
ему доставляли из ближайшего городка Роллинс - пиццу, цыплят, грудинку.
Ходили слухи, что за дополнительную плату его тайком снабжают водкой и
убирают пустые бутылки. В общем, тамошние больные, из тех, у кого остались
мозги, находили его по-настоящему богатым.
Однако Патрик Бакленд Дювен с их оценкой вряд ли бы согласился.
Кем-кем, а уж счастливчиком он себя явно не ощущал. Разве это счастье - жить
в санатории "Гудзон", который не столь давно назывался ясно и просто -
дурдом и где палаты были похожи на камеры тюрьмы строгого режима? Его так
называемые привилегии не были связаны ни с личным богатством, ни с щедростью
семьи. Просто таким способом женщина, поместившая его сюда, успокаивала свою
совесть. Заперла, как "бешеного зверя". Именно так она назвала Бака много
лет назад. Он хорошо помнил ее голос, твердый, непреклонный, без малейшей
примеси страха.
Тот факт, что она его не боялась, только усугублял желание ее убить.
Очень жаль, что тогда не получилось.
- Конечно, тебя следует упечь в тюрьму, - кричала она, пока охранники
держали его распростертым у ее ног, лицом к роскошному мягкому ковру. - Но я
не стану этого делать. Не хочу позорить нашу фамилию.
Она попросила в полиции не предъявлять ему никаких уголовных обвинений.
Вместо тюрьмы Бак загремел сюда навек.