"Евгений Адеев. Цена чести ("Княжеский пир") " - читать интересную книгу автора

ко времени!
Страшись, страшись, человече, пробудить в неурочный час то, чему
положено спать! Ибо, когда настает срок, Сила приходит сама и щедро делится
со смертными огнем своей древней души. Но не ранее, ни после не приближайся
к Сердцу, иначе проклянешь день, когда мать родила тебя на свет. У всего в
мире свой Покон и всему свое время.
Тем паче страшись явиться к Истоку с черной душой, в корысти своей
возжелав подчинить, завладеть, получить Силу лишь для себя, чтобы
возвыситься над другими. Страшись, ибо человек высок свершениями своими,
плодами лишь одних трудов своих, остальное - тлен. Возвеличившись над всеми,
не приложив к тому собственного старания рано ли, поздно ли, но падешь,
сгинешь бесследно. Проклянешь свое величие, ибо все, что сотворитшь -
разрушится, все, чему пожелаешь дать жизнь - умрет не родившись, все, что
благословишь - будет проклято. И возжелаешь смерти - но она не придет за
тобою, и будешь искать покоя - и не найдешь его. Ибо в безумстве своем
взвалил ты на плечи ношу, коею не в силах снесть, так как не натрудил для
того ты плеч своих. Такова участь всякого, кто возжелает в вирый на чужом
горбу въехать: ноша непосильная согнет тебя, распластает, размажет по земле,
и будешь ты раздавленной жабой влачить свое бессмысленное существование,
пока не оборвет его рука того, кто сжалится над твоей горькой участью.
Лишь тот, кто тяжким путем, в отчаянной борьбе идет к вершине, способен
нести ту ношу, которую возлагает на него достигнутое величие, ибо закален он
тяготами да невзгодами пути. И тогда человек может стать равным Богам... а
порой и выше их....
Шумит, колышется древний лес, поет ветер в древесных вершинах, вторя
дивной песне Сирин-птицы в голубом безоблачном небе.
"О чем поешь, Сирин-птица?"
"Спроси о том сердце свое, человече"
- Тяжко мне... нет боле сил моих!...
- Ты выбрал.
- Будь он проклят, мой выбор...

* * *

Велигой открыл глаза. Остатки сна - такого странного и тревожащего,
легким туманом еще кружили в голове, оседая, исчезая, испаряясь бесследно.
Смолк в ушах последний звук дивной песни...
Солнце стремительно опускалось к виднокраю, свет его загустел, приобрел
оранжевый оттенок. Тени удлинились, легкий вечерний ветерок слабо шелестел
листьями яблонь возле дома.
Бревенчатая стена избы, нагретая за день солнечными лучами, исходила
приятным теплом. Велигой оторвал от нее затекшую спину, потянулся. Сколько
же времени он спал? В пузе все еще жили остатки воспоминаний о вкуснейших
щах, которыми угощала хлебосольная Тырина жена. Коваль оказался не в пример
некоторым своим односельчанам гостеприимным и добродушным. Репейку встретил
как старого знакомца, Велигоя привечал, как почетного гостя. Волчий Дух,
дабы не смущать хозяев, не стал представляться княжьим богатырем, шикнул на
Репейку, который уже наметился было распустить язык да похвалиться таким
знакомством.
Коваль пригласил гостей за стол. По такому случаю постелили такую