"Георгий Адамович. Table talk I, II" - читать интересную книгу автора

Георгий Адамович
(1892-1972)

TABLE TALK I, II

Название - пушкинское. И именно при чтении Пушкина пришла мне в голову
мысль последовать его примеру и записать отдельные вспомнившиеся мне мелочи
из нашего литературного житья-бытья. Получилось то, что французы определяют
словами "le petite histoire", но что, может быть, пригодится и для "большой"
истории русской литературы.
Записи эти я мог бы продолжить, дополнить, и думая о многом, уже
полузабытом, жалею, что не вел дневника.
Г.А.

TABLE TALK I


* * *

Андрей Белый рассказывает в своих воспоминаниях, что у Сологуба в
последние годы жизни было что-то вроде навязчивой идеи: пение Патти. О чём
бы он ни говорил, речь рано или поздно сводилась к тому, как пела Патти.
Записки Белого я прочел уже в эмиграции и, читая, вспомнил, что и сам
слышал когда-то, как Сологуб говорил о Патти. Было это в редакции "Всемирной
литературы". У Сологуба даже лицо изменилось, он оживился, как будто
помолодел, глаза блестели. "Патти! Если бы вы слышали Патти!"
Много лет позднее я об этом рассказал Бунину, - рассказал случайно,
"так", не придавая рассказу значение. Но Бунин насторожился.
- Ах, как это мне нравится! Как хорошо! А ведь я считал его истуканом!
И потом задумался, умолк. Вероятно, в его представлении это обернулось
чем-то вроде "звуков небес". Или младенческим воспоминанием Лермонтова о
пении матери.

* * *

Бунин о Достоевском.
- Да! - сказала она с мукой. - Нет! - возразил он с содроганием... Вот
и весь ваш Достоевский!
Потом: - Ну, я шучу, шучу... В целом я его терпеть не могу, плохой был
писатель и человек плохой. Но кое-что у него удивительно. Этот Петербург...
не пушкинский, парадный, а заплеванный, грязный, чахоточный... эти черные
лестницы с кошачьей вонью, голодный Раскольников со своим топором, это у
него удивительно... Но сколько злобы, какое самомнение! Мне когда-то
Боборыкин много о нем рассказывал... Ужасно!

* * *

У постели больного Бунина, за несколько месяцев до смерти. Он совсем
ослаб, но начиная говорить о литературе, мало-помалу оживляется.
- Знаете, я хочу написать повесть в новом духе... чепуху какую-нибудь.