"Георгий Адамович. Table talk I, II" - читать интересную книгу автора

Я к храму подошел и замер:
Там Минскому поставлен мрамер.
Но двери храма были заперты.
Зачем же мрамер не на паперти?

* * *

Буренина я видел только один раз. Было это в Петербурге, в начале
двадцатых годов. Аким Львович Волынский числился тогда Председателем Союза
Писателей, а принимал посетителей в Доме искусств, где жил.
Однажды явился к нему старик, оборванный, трясущийся, в башмаках,
обвязанных веревками, очевидно, просить о пайке - Буренин. Теперь, вероятно,
мало кто помнит, что в течение долгих лет Волынский был постоянной мишенью
буренинских насмешек и что по части выдумывания особенно язвительных,
издевательских эпитетов и сравнений у Буренина в русской литературе едва ли
нашлись бы соперники (Зин. Гиппиус - "Антона Крайнего" - он упорно называл
Антониной Посредственной).
Волынский открыл двери - и взглянув на посетителя, молча, наклонив
голову, пропустил его перед собой. Говорили они долго. Отнесся Волынский к
своему экс-врагу исключительно сердечно и сделал все, что было в его силах.
Буренин вышел от него в слезах и, бормоча что-то невнятное, долго, долго
сжимал его руку в обеих своих.

* * *

Зинаида Гиппиус о поэзии:
- Первый русский поэт - Тютчев. И Лермонтов, конечно. Затем, пожалуй,
Баратынский. Некрасов? Вы знаете, что я его не люблю, но талант у него,
действительно, был огромный. Еще Жуковский. Тут как раз наоборот: таланта не
Бог весть как много, зато много прелести. Затем еще кто же... Фет?
- Позвольте, а Пушкин?
- Что Пушкин?
- Где же у вас Пушкин?
- Ах, Пушкин! Да, Пушкин. Так ведь Пушкин - это совсем другое. Пушкин
это Пушкин. Ну, что вы пристали, в самом деле? Пушкин!

* * *

"Зеленая лампа".
На эстраде Талин-Иванович, публицист, красноречиво, страстно - хотя и
грубовато - упрекает эмигрантскую литературу в косности, в отсталости и
прочих грехах.
- Чем заняты два наших крупнейших писателя? Один воспевает исчезнувшие
дворянские гнезда, описывает природу, рассказывает о своих любовных
приключениях, а другой ушел с головой в историю, в далекое прошлое,
оторвался от действительности...
Мережковский, сидя в рядах, пожимает плечами, кряхтит, вздыхает,
наконец просит слова.
- Да, так оказывается, два наших крупнейших писателя занимаются