"Алесь Адамович. Немой" - читать интересную книгу автора

того. Франц выбежал за дверь, на улицу. Полина бросилась на печь, к матери
под крылышко. И затаились обе.
Утром женщины поднялись по обыкновению раненько, осторожно возились
около печки, доили корову, кормили кабанчика, курсй - все как всегда. Вышел
к ним Отто, выспавшийся, очень довольный прошедшей ночью. Они его обслужили
теплой водичкой: подрезал свои усы, побрил морщинистые щеки и шею, чаще
обыкновенного повторяя: "Дайке, гут, гут!" Франц вышел из спальни, как
выбежал, звякая оружием и металлическими коробками на поясе, отворачивая
исцарапанную, с воспалившимися шрамами, физиономию. Не поздоровавшись,
убежал на улицу. Куче- риха проводила его испуганным взглядом, даже Полина,
вся присмиревшая, бледная, стояла у шкафа, виновато молчала. Отто же просто
светился весь, как новый пятак.
- Лыбится, будто подмазку съел! - не выдержала Полина. Кажется, она
обижена за Франца. t
Старая Кучерха* на нее накинулась:
- Ты хоть гэтага не чапай, не трогай! Хватит, уже доигралась. Полина
тихонько шмыгнула за дверь. Вернулись они оба, мирнень-
кие, благостные (что она ему там говорила, чем утешила?), хоть ты их
иконой благословляй.
- Мама, у нас лой был, гусиный жир. Помазать и пройдет. Выбежала в
кладовую, а Франц стоит и неловко улыбается, поглаживая щеки, лоб, шею.
- Война, матка, криг! - пытается шутить.
- Вы ужо на яе не гневайтесь, молодое-дурное, что с нее взять? Слава
Богу, хоть старый немец ушел в уборную. Полина уже несет
стакан, белонаполненный, ковырнула пальцем.
- У нас так лечат, - объяснила Францу, - если кто ненароком
поцарапается. Я смажу ранки, гут? Не больно, чуть-чуть.
Франц покорно наклонился. Полина, водя пальчиком, приговаривала:
- По соломе, по мякине, пусть поболит и покинет. Пока жениться -
загоится. Заживет до свадьбы.


3


День расправы приближался выверенным военным шагом. А жителям деревни
будто уши заложило, глаза залепило: так им не хотелось в это поверить. Об
этом знала одна часть людей (постояльцы), вторая же часть (сами жители) с
каждым благополучно прожитым днем все больше верили: пронесло, на них беда
не обрушилась, хотя бы на этот раз.
Последнюю ночь, когда уже был отдан приказ осуществить на рассвете (в
8.00) акцию. Франц почти не спал. Отто Залевски сообщил ему распоряжение:
больше никого из деревни не выпускать (но тем, кто из лесу возвращается, не
препятствовать), по возможности удерживать своих хозяев в хате,
предупреждая, что вот-вот может начаться бой с партизанами, они, мол,
подходят, окружают. Отто спал вполглаза, несколько раз ночью вставал и курил
на кухне, бегал воды попить или на улицу по нужде. Франц лихорадочно думал,
представлял, как это будет происходить. Отто у него спросил, ухмыляясь: ты,
конечно, молодую выбрал? Что ж, нравится, битте, пожалуйста, а я
по-стариковски пригрею старую каргу.