"Джой Адамсон. Навсегда свободная (из жизни животных)" - читать интересную книгу автора

поднялась на кабину и села. Десять дней я ждала этого, а теперь мне
было грустно видеть, как доверчиво Эльса сидит на машине, которая
должна увезти ее в чужие края.
Я подошла к ней и попыталась извлечь личинки, но Эльса не далась.
Она вылизывала болячки, которых всего было семь штук. В общем-то
ничего особенного, у нее их бывало и по полтора десятка.
Немного погодя львята скрылись в буше, Эльса пустилась вслед за
ними. Под вечер семейство возвратилось и затеяло игру на бревнах.
Львята не давали Эльсе покоя, пока она не ушла от них на кабину
грузовика. Они без труда могли бы добраться до нее, но машина им не
нравилась, они всегда ее обходили.
Рано утром в палатку донеслось обращенное к львятам ласковое
мяуканье Эльсы. "Мхн-мхн-мхн". Такой мирный, уютный звук, у меня от
него всегда подымалось настроение.
Вскоре семейство отправилось к лагге. Днем и я пошла туда, захватив
альбом. Эльса встретила меня ласково, и даже Гупа милостиво кивнул. Мы
чудесно провели время. Львята играли, я рисовала, в общем, полное
счастье, если бы не грустные мысли о предстоящем отъезде, который
только чудо могло отвратить. Я старалась, чтобы Эльса не заметила, как
я расстроена, ей ведь и без того худо от болячек.
Когда, по ее мнению, настала пора идти домой, она лизнула каждого
из нас по очереди. Интересно, сколько еще времени сможет она
поддерживать дружбу между всеми нами? Долго ли львята будут признавать
меня? Если мы сумеем вырастить их дикарями, нашим дружеским отношениям
рано или поздно придет конец. Ведь наше тесное общение тянулось так
долго лишь потому, что мы были вынуждены жить здесь, охраняя семейство
от браконьеров. Однако, если отвезти львят к озеру Рудольф, их
приобщение к дикой жизни может затянуться, а то и вовсе сорваться! Но
как бы то ни было, я не вправе преграждать им путь к вольной жизни.
Эльса непрестанно лизала свои болячки. Я надеялась, что от этого
они быстрее заживут. Прошлую ночь Эльса снова провела возле моей
палатки и от еды отказалась. Я сидела неподалеку от нее, когда ко мяса
подошел Гула, приглашая поиграть. Это было так необычно, что мне не
хотелось ему отказывать, но Гупа, как и Джеспэ, не научился убирать
когти, и пришлось скрепя сердце разочаровать его. Я присела на
корточки и ласково заговорила с ним, глядя ему в глаза. Хоть бы он
понял, что я люблю его, если даже и отказалась поиграть с ним. Джеспэ
вывел меня из затруднения, затеяв потасовку с братом. За последнее
время у них заметно отросли гривы, у Гупы потемнее и почти вдвое
длиннее, чем у Джеспэ. И голос у него был более грубый, порой даже
грозный. Словом, молодой сильный лев.
На следующий день я снова нашла все семейство в лагге. Альбом был
со мной, но я не стала рисовать, а села рядом с Эльсой и погладила ее
по голове. Она лежала тихо, но стоило мне коснуться ее спины или
приблизить руку к болячкам, как Эльса начинала ворчать. Нос у нее был
холодный и влажный: верный признак болезни. Из двух болячек сочился
гной. Я надеялась, что они сами очистятся, и по-прежнему не давала
Эльсе сульфаниламида, чтобы не ослаблять ее естественной
сопротивляемости. Я была уверена, что во всем виноваты личинки, и мне
не приходило в голову взять у нее кровь для анализа.