"Дуглас Адамс. Долгое чаепитие ("Dirk Gently" #2)" - читать интересную книгу автора

просторное помещение - может быть, какое-то больничное отделение. А в
правой части коридора было несколько дверей поменьше, он простирался
несколько дальше, прежде чем завернуть за угол. Одна из дверей, может
быть, и была туалетом. А остальные? Ну, это она выяснит, когда пойдет
искать туалет.
Первые две оказались шкафами. Следующий шкаф, правда, был несколько
больше, чем два предыдущих, и там стоял стул, поэтому он, возможно,
считался комнатой, так как большинство людей не любят сидеть в шкафах,
даже медсестры и няни, которым приходится делать многое из того, что
большинству людей не захотелось бы делать. Еще там была куча всяких
мензурок, пакетиков с наполовину свернувшимися сливками для кофе и
старая-престарая кофеварка - все это находилось на маленьком столике и
мрачно просачивалось на номер газеты "Ивнинг стандард".
Кейт взяла газету и попыталась узнать из нее, что же произошло за те
дни, когда она была без сознания. Однако из-за собственного шаткого
состояния и из-за уныло-слипшегося жалкого состояния газеты Кейт смогла
уловить оттуда лишь то, что никто ничего не мог с уверенностью сказать об
этом происшествии. Серьезно пострадавших, судя по всему, не было, не
хватало лишь одной из служащих одной из авиалиний - ее так и не нашли.
Официально инцидент был отнесен к разряду "стихийного бедствия".
"Хорошенькая стихия", - подумала Кейт. Она положила на место газетные
останки и закрыла за собой дверь.
За следующей дверью оказалась такая же палата, как у нее. Рядом с
кроватью стояла тумбочка, а в вазе болтался один банан.
Совершенно точно на кровати кто-то лежал. Она потянула за дверь, но
оказалось, что сделала это недостаточно быстро. К несчастью, что-то
странное привлекло ее внимание, но, хоть она заметила это сразу, она не
могла сразу определить, что именно. Так она и стояла перед полузакрытой
дверью, уставившись в пол, чувствуя, что ей не следует заглядывать еще
раз, но знала, что она все же заглянет.
Она попыталась открыть дверь во второй раз.
В комнате царили мрак и холод. Холод вызвал у нее нехорошие мысли
относительно лежавшего на постели. Она прислушалась. Тишина тоже не
производила особенно приятного впечатления. Это была не та тишина, которая
бывает в комнате человека, спящего здоровым, глубоким сном, а та, в
которой нельзя различить ничего, кроме отдаленного шума машин.
Довольно долго она не решалась войти, застыв в проеме двери,
всматриваясь и прислушиваясь. Ее поразили совершенно необъятные размеры
лежащего, и еще она подумала, как ему, должно быть, холодно под тоненьким
одеялом, которым он накрыт. Рядом с постелью стоял виниловый стул с
ковшеобразным сиденьем и полыми ножками, который утопал в наброшенной на
него меховой шубе, и Кейт подумала, что гораздо правильнее было бы, если
бы шуба была наброшена на кровать и ее холодного владельца.
Наконец, стараясь ступать как можно тише и осторожнее, она вошла в
комнату и подошла к кровати. Там лежал исполинских размеров скандинав.
Даже сейчас, холодный и с закрытыми глазами, он не переставал хмуриться,
как будто все еще был чем-то обеспокоен. Этот факт поразил Кейт своей
безграничной грустью. В жизни у него был вид человека, перед которым без
конца возникали огромные, можно сказать, непреодолимые препятствия, но
видеть, что и за пределами жизни он столкнулся с вещами, которые его