"Дуглас Адамс. Долгое чаепитие ("Dirk Gently" #2)" - читать интересную книгу автора

3

Некоторое время спустя то же самое солнце ворвалось в окна одного из
домов в Северном Лондоне, и осветило фигуру безмятежно спящего мужчины.
В комнате, где он спал, царили грязь и беспорядок, и даже внезапное
вторжение света не могло ее преобразить. Солнце медленно ползло по одеялу
и простыням, словно боясь наткнуться на что-то, крадучись скользнуло к
краю постели, быстро пробежало по некоторым предметам, встреченным на
полу, робко поиграло с шариками пыли, на мгновение задержалось на чучеле
летучей мыши, висевшем в углу, и убежало.
Из всех его посещений это было самым долгим - оно длилось час или около
того, и за все это время спящая фигура едва ли пошевелилась.
В 11 часов зазвонил телефон, но и тогда спящий никак не отреагировал,
не больше, чем когда он зазвонил без двадцати пяти семь, затем снова без
двадцати семь, опять без десяти семь, а потом непрерывно в течение десяти
минут, начиная с без пяти семь, после чего погрузился в долгое и полное
особого значения молчание, прерванное лишь воем сирены полицейской машины
на близлежащей улице около девяти часов, звуками клавесина XIX века около
девяти пятнадцати и выносом его же судебными приставами в десять с чем-то.
Ни для кого ничего необычного в происходящем не было - люди, которые
приходили сюда, привыкли находить ключ под ковриком около двери, а
человек, который спал, привык спать, не слыша этого. Выражение "спать сном
праведника" к нему, пожалуй, не подходило, если только не имелось в виду,
что засыпал он мгновенно, но одно можно было сказать совершенно
определенно: он спал как человек, который, стоит ему забраться в постель и
выключить свет, не будет растрачивать время попусту, занимаясь всякой
ерундой.
Это была не та комната, которая наводила на мысли о возвышенном.
Людовик XIV, к примеру, нашел бы, что в ней недостаточно солнечно и мало
зеркал - она бы ему совсем не понравилась. Он пожелал бы, чтоб отовсюду
были убраны носки, а также пластинки, а может быть, даже приказал бы сжечь
помещение дотла. Микеланджело испытал бы страшные муки при виде ее
пропорций, которые не только не были величественными, но лишены и
сколько-нибудь заметной гармонии или симметрии, за исключением той, что во
всех частях комнаты содержалось примерно равное количество немытых
кофейных кружек, ботинок и полных до краев пепельниц, которые начинали уже
совмещать свои обязанности друг с другом.
Стены были зеленого цвета почти точно такого оттенка, который заставил
бы Рафаэля Санти скорее откусить себе руку, чем использовать его, а если б
комнату случилось увидеть Геркулесу, то полчаса спустя он вернулся бы
туда, вооружившись судоходной рекой. Короче, это был самый настоящий
притон, которому, по всей видимости, суждено было оставаться таковым до
тех пор, пока владельцем его продолжал оставаться мистер Свлад, или Дирк
Джентли, урожденный Чьелли.
Наконец Джентли пошевелился.
Простыни и одеяла, перекрутившись и спутавшись, обмотались вокруг
головы, но вот откуда-то из середины ложа показалась вылезшая из
постельных принадлежностей рука, и пальцы легкими постукивающими
движениями стали нащупывать что-то на полу. Хорошо зная маршрут, они