"Аркадий Григорьевич Адамов. Черная моль " - читать интересную книгу автора

со мной. Приятель сбил. Напился. Вот и нес сейчас черт те что...
Клим взглянул в его глаза, полные слез, и внезапно ощутил, что злость
уходит, осталось только неприятное чувство досады на себя самого за то,
что мог хоть на минуту принять всерьез эту пьяную болтовню.
- Пойми, Клим, - все так же жалобно ныл Перепелкин, - если такое
случится, не переживу я это! Ой, господи! - Он схватился за голову и
жалобно застонал. - Позор-то какой! И отца опозорил! Память его светлую.
Погиб он у меня, Клим, смертью храбрых пал в войну...
При последних словах Перепелкина Климу стало не по себе. Он вдруг
вспомнил своего отца, вспомнил горе свое, матери, сестер, что-то
защекотало у него в горле, и он смущенно, не глядя на Перепелкина, хрипло
бросил:
- Ладно уж. Валяй отсюда. И чтоб больше такого не было. Слыхал?
Перепелкин встрепенулся, обрадованно закивал головой.
- Точно! Слово даю. В жизни никогда не повторится!
Он повернулся было, чтобы уйти, но вдруг на лице его отразилась
тревога, и он торопливо прибавил:
- Смотри, Клим, я тебе ничего не говорил, и ты ничего не слышал.
Он быстро зашагал в сторону и скоро исчез за углом. Климу не
понравились его последние слова, даже не столько они сами, сколько тон,
каким они были сказаны, полный трезвого и жгучего беспокойства.
"Баламутный парень, - подумал он, пожав плечами, - сначала несет черт те
что, а потом сам же и пугается".
В штабе к сообщению Клима отнеслись неожиданно спокойно.
- Ладно, - махнул рукой секретарь райкома комсомола Кретов. - Раз
парень осознал, раскаялся - пусть. В случае чего мы это ему и потом
припомним.
Поздно ночью возвращался Клим домой. Из головы не выходил случай с
Перепелкиным. И только на углу знакомого переулка мысли неожиданно
перескочили на другое. Он вспомнил, что завтра понедельник, с утра на
фабрику, вспомнил все дела, которые ждут его там, и среди них новое
рационализаторское предложение, которое давно не дает Климу покоя.
Подходя уже к самому делу, Клим решил, что надо будет по этому поводу
завтра посоветоваться с Плышевским.
Дома все давно спали. Клим наскоро умылся на кухне, съел, не
разогревая, холодную кашу. В квартире было тихо. И только старушка
Аннушка, страдавшая бессонницей и отличавшаяся к тому же удивительным
слухом, что позволяло ей находиться в курсе дел всех жильцов квартиры,
хотя, надо ей отдать справедливость, она никогда не употребляла во зло
полученные ею, так сказать, неофициальные сведения, - эта самая Аннушка и
приоткрыла дверь своей комнаты, когда Клим, дожевывая на ходу ломоть
хлеба, отправился спать.
- Явился, полуночник, - добродушно проворчала она. - Носит тебя
нелегкая! Слава тебе, господи, живой вернулся! - И с нескрываемым
любопытством спросила: - Знакомых-то кого пьяненьким приметил?
Клим отрицательно мотнул головой и вдруг опять вспомнил Перепелкина.
Сняв в коридоре ботинки, Клим осторожно проскользнул в свою комнату.
Очень довольный, что ни мать, ни сестры даже не шелохнулись, когда
заскрипела под ним кровать, он невольно подумал: "Ишь, набегались! А ведь
воскресенье, могли бы, поди, и отдохнуть". Климу вдруг стало почему-то