"Чинуа Ачебе. Человек из народа " - читать интересную книгу автора

- У вас удивительная память, - пробормотал я. - Ведь прошло не меньше
пятнадцати лет...
Он разжал объятья, но все еще удерживал меня рукой за плечо. Затем
повернулся к директору и не без гордости сказал:
- Я учил его... э-э...
- В третьем классе, - подсказал я.
- Ну конечно! - воскликнул он. Казалось, даже встреча с давно
потерянным сыном не могла бы обрадовать его больше.
- Он наша надежда и опора, - сказал директор в топ министру. Это была
его первая похвала за все время моего пребывания в школе.
- Одили Великий, - пошутил министр, все еще задыхаясь от восторга. -
Где же ты пропадал все это время?
Я ответил, что окончил университет и вот уж полтора года преподаю в
школе.
- Молодей! - похвалил он. - Я знал, что он получит университетское
образование. Я всегда говорил его одноклассникам, что Одили станет большим
человеком и им еще придется величать его "сэр". Что же ты не дал знать,
когда кончил университет?
- Видите ли... - отвечал я, стыдно признаться, весьма польщенный. -
Министры такие занятые люди...
- Занятые? Ерунда! Да будет тебе известно, что министр - только слуга.
Как бы он ни был занят, он всегда к услугам хозяина. - Все вокруг засмеялись
и зааплодировали. Нанга похлопал меня по плечу и велел непременно подойти к
нему после приема. - А по то прикажу привести тебя под конвоем.
Я стал героем дня. Голова у меня пошла кругом. Все вокруг казалось
каким-то нереальным, голоса доносились словно издалека. Я понимал, что
должен быть зол па себя, но злости не было. Я даже поймал себя па мысли: уж
не подходил ли я к политике со слишком строгими мерками, которые к ней
неприменимы. Но вот я вернулся к действительности и услышал, как министр
говорит одному из учителей:
- Это прекрасно. Порой я жалею, что оставил педагогическое поприще.
Хоть я теперь и министр, клянусь богом, я чувствовал себя счастливее, когда
был учителем.
У меня отличная память, и все же я сам не понимаю, как мне удалось
запомнить слово в слово все, что говорил в тот день министр. Я мог бы от
начала до конца воспроизвести речь, которую он произнес чуть попозже.
- Видит бог, - продолжал министр, - я поныне жалею об этом. Что может
быть благороднее профессии учителя?
Тут все прямо-таки покатились со смеху, в том числе достопочтенный
министр, да и я сам. Этот человек отличался бесподобной самоуверенностью.
Только он мог позволить себе такую рискованную шутку - если, конечно, он и в
самом деле думал пошутить, - когда повсюду среди учителей царило
нескрываемое недовольство. Но вот смех утих, и мистер Нанга, вновь перейдя
на серьезный тон, доверительно сообщил:
- Можете не сомневаться, те из членов кабинета, кто когда-нибудь
работал в школе, сочувствуют вам всей душой.
- Кто был учителем, всегда им останется, - сказал старший
преподаватель, поправляя рукава своей вылинявшей мантии.
- Золотые слова! - заметил я.
Мне хочется думать, что это прозвучало саркастически. Чтобы понять,