"Виктория Абзалова. Давай согреем звезду (Дорога в ночь)" - читать интересную книгу автора

Принц прекрасно знал о существовании волшебников, и пришел, в общем-то, к
правильному выводу, что раз его держат в замке, а его способности вызывают
такое неприятие и осуждение, то он от них чем-то отличается. Диант счел себя
ущербным, как если бы он действительно был больным.
То, что он смог почувствовать в синеглазом незнакомце с вороном было
воспринято, как отмена смертной казни, при чем казни каким-нибудь особенно
жутким способом вроде кипящего масла, свинца, колесования. Причем отмены в
тот момент, когда палач уже приступил к делу. В нем не было неприязни или
боязливой брезгливости, лишь сострадание. Его мощь потрясала воображение, и
проклятый ненавистный замок мог быть стерт с лица земли по одному движению
черной брови. И он был таким же, как и сам Диант, просто гораздо больше знал
и умел. А это значило, что принц оказывался вовсе не ущербным, и его дар
действительно может быть даром, а не проклятьем.
Но счастье от осознания своей принадлежности к какой-то общности, от
присутствия рядом кого-то подобного ему, только неизмеримо более сильного и
знающего, способного, а главное, желающего защитить тебя, помочь - в один
момент было безжалостно отобрано, когда он увидел этих двоих рядом.
Вот с кем был схож синеглазый чародей и его сила! И это было видно
сразу совершенно отчетливо, не оставляя места для сомнений, даже когда
явившийся маг привычно и ловко снова свернул свое поле. Отличались лишь
такие незначительные детали как одежда, цвет волос, глаз... Однако, какой
язык описал бы очевидную крепость уз, связующих их? Спокойную радость отца,
вырастившего достойного сына, и твердую уверенность сына в родном человеке,
преклонение ученика перед наставником, чье слово свято, и гордость учителя,
которого превзошел любимый ученик...
Короткий визит, пара фраз, которые Диант не мог различить: за внешней
обыденностью стояло то, о чем он не смел мечтать - это было слишком больно.
Принц впервые столкнулся с волшебниками, благодаря стараниям Ансгара имел
самое мизерное представление о войне Начал, и не увидел в синеглазом и его
госте ничего, что могло бы вызвать гнев, недовольство его отца, ничего, что
могло бы стать поводом запирать их... А значит, к этому миру он все же не
принадлежал! Что чародей сделает, когда поймет, что ошибся?
Когда до него дотронулись, мальчик отшатнулся, к тому же стыдясь слез.
Опять он... Больше некому, но как он посмотрит на него, когда поймет, что
Диант совсем не такой... Очередного осуждающего взгляда он просто не вынесет
больше!
Синеглазый протянул руку открытой ладонью вверх, как обычно глядя
немного в сторону, - внезапно все мелкие детали сложились в голове, и
мальчика обожгло понимание. Его спаситель был слеп!
Впервые столкнувшись с чужой бедой, Диант мгновенно забыл о себе,
раздавленный невероятной несправедливостью жизни. Ошеломленно всматриваясь в
яркую незамутненную синь незрячих глаз, он почти не заметил, когда ласковые
пальцы оттерли слезы со щек. Чародей сел рядом, заключая его в кольцо
надежных рук.
- Ничего не бойся больше, малыш.
И Диант снова очутился в теплых волнах его силы. С блаженной улыбкой он
уснул.
Слушая ровное дыхание уснувшего на его руках мальчишки, Дамир мрачно
размышлял: а с ним мастеру было так же трудно? Вот уж когда оценил его до
конца - иначе, чем подвигом и не назовешь! Пожалуй, стоит не забывать