"Виктория Абзалова. Сердце дракона " - читать интересную книгу автора

Трисмегисту ведомо...
Вот только вид у Лея был такой, как-будто его лишь по ошибке с братьями
не похоронили... Прежде чем уйти, юноша бросил на трибуна бессознательный
взгляд, и Клодий мог только посочувствовать ему. Позже, быть может он и
попробует склонить мальчика к тому, что выгодно им обоим, тем более, что он
был уверен - послушник справится и с этим испытанием, как он уже справился с
более тяжкими... И Клодий переключился на исполнение приказа, - он всегда
был хорошим исполнителем.
Не получив в напутствие даже холодной усмешки, Лей понурившись шел за
братом Воледаром. В небольшом покое, представлявшим собой не более, чем
комнатушку два на два метра, украшенную лишь массивным подсвечником с
девятью свечами и креслом настоятеля с его отнюдь не внушительной персоной,
он незамедлительно упал на колени: не по чистоте душевной, но зная, что
именно этого жеста от него и ждут.
Настоятель Обители Обретения Истины слушал своего послушника молча.
Худое бесстрастное лицо аскета казалось маской, искусно вырезанной из
светлого дерева или кости.
Лей говорил тихо, но четко. Он с удивлением понял, что способен вполне
спокойно и связно изложить все происшедшее, и даже ощутил благодарность к
трибуну за спровоцированную у костра вспышку откровенности, которой он по
отрезвлении стыдился.
Лей ожидал вопросов, он боялся их - опасаясь, что все же снова потеряет
самообладание, но вопросов не последовало: ему было позволено удалиться и
приступить к ритуалу очищения. Он хотел бы о многом спросить, поделиться
своими сомнениями, но подчинился незамедлительно, свято веруя в
прозорливость настоятеля.
Едва за юношей закрылась дверь, маска слегка дрогнула в намеке на
улыбку: все переживания Лея были написаны у него на лице. Мальчишке никогда
не хватало только приказа, но он сам старался развивать в нем это качество,
видя нечто большее, чем просто бойца. Бойцов хватает всегда, а Лею найдется
лучшее применение. Хочешь яблок - посади яблоню...
Настоятель Обители обретения поднялся в задумчивости. Сколько же мы не
виделись с тобой, Скай? Тогда тебя звали совсем по-другому, да и он сам не
помышлял еще о монастырском посвящении. Закадычные друзья-соперники,
заклятые враги... Глупая шутка стоила им обоим и имени и судьбы, разом
перевернув жизнь. Кто мог подумать, что для подведения ее итогов, они
встретятся здесь, на краю цивилизации, в затерянном в лесах монастыре? Да,
Скай, мы оба не умеем отступать, и нашу с тобой войну продолжат другие...
Если бы Лей был аристократом, офицером - он бы сказал, что как и
нападение на гнездо, попросту расстрелять дракона стрелами - было бы против
чести. Но он был монахом, сыном крестьянина, и потому мог только
инстинктивно твердить себе, что это не правильно. Скай, конечно, дьявольски
опасен и Лей ему не соперник, но всегда можно найти способ избежать
подлости...
Когда он обратился к наставнику за помощью и советом, то речь его была
несколько бессвязна, и брат Ликур смотрел на послушника неодобрительно: как
деяние, так и недеяние постигающего Путь истины должно быть бесстрастно.
- Честь и бесчестье, справедливость и несправедливость лишь понятия, и
они относительны, - обратился монах к склонившемуся перед ним юноше, - Твои
сомнения были бы простительны, если бы речь шла об обычных людях. Пока же