"Виктория Абзалова. Да не убоюсь я зла " - читать интересную книгу автора

нагоняющему ее отцу Иерониму и "охотникам", она отвела руку со свечами
подальше от двери.
- Довольны ли вы, панове? Или мне и в спальню вас вести? Постель
перетрясать будете?
- Вы уж простите нас, госпожа Марта, - выступил ее сосед, - за срам.
Хотя хотелось, ох, как хотелось порыться в постели панны Марты, - но
без свидетелей!
- И правда, дети мои, оборотня здесь и следа нет. Покинем дом, - отец
Иероним пастырским жестом отвел людей, - он скорее всего уже далеко, пока вы
здесь задержались...
Преследователи, разъяренные тем, что священник так легко читает в их
сердцах, разразились воплями негодования и выплеснулись на узкую улочку.
Они стояли так близко, что при желании он мог дотянуться до рясы
ксендза.
Прислушиваясь к затихающему шуму, сердце бешено колотилось в висках.
Еще не веря в неожиданную удачу, он со сдавленным полувсхлипом без сил сполз
по стене.
Благодарности к вдове не было. Если бы его нашли - охапка хвороста
нашлась бы и для нее. Но все же она молодец, успела сообразить.
Шум совсем стих. Надо было уходить, а он все не мог встать на ноги. Он
перевел дыхание, но, поднимаясь, едва удержался от крика, перед глазами
плыли белые мухи.
Ясно, через окно и крышу, как он пришел сюда, уйти не получиться.
Значит, надо вниз...
Бедняжка Ганна все не могла успокоиться. Боялась она не столько
оборотня, хотя его-то она конечно боялась, - сколько тех, кто только что
ушел. Оставив хозяйку сидеть в напряженной неловкой позе на лавке внизу,
Ганна прокралась наверх.
Огарок свечи грозил вот-вот потухнуть, и Ганна трепетала всем своим
тщедушным телом. Когда же в коридоре в ее сторону качнулась темная фигура,
она не закричала. Она заголосила так, что любой, - оборотень ли человек, -
ударился бы в панической бегство от этого звука. Но истерический вопль так и
не прозвучал в полную силу, оборвавшись придушенным всписком, - потому что
благочестивая вдова Марта, возникнув рядом отвесила ей не по-женски сильную
оплеуху.
- Цыц! Язык отрежу! Марш спать.
Ошеломленная Ганна вспорхнула в свою каморку на чердаке.
- Видать, вы и впрямь ведьма, - внезапно усмехнулся волколак.
- А какая теперь разница, - устало вздохнула Марта.
Он оттер рукой кровь со щеки. Оно верно. Как-нибудь ворвутся такие
добрые соседи, - и запылает весело благочестивая вдова. Лучше б она и
вправду была ведьмой, может и нашелся бы какой дьявол - заступник.
Марта истолковала его жест по-другому - Умыться тебе б надо.
- Звать - то тебя как? - в кухне кружевница кивнула ему на кадушку с
водой и протянула полотенце - Ян Лют.
Вдова только вздохнула.
Он без стыда скинул рваную рубаху и плеснул в лицо водой. Марта чинно
сложила руки. Лют оказался молодым, крепко сбитым парнем самой воровской
наружности, поджарый, жилистый, с буйной черной шевелюрой и нахальным
прищуром лешачьих глаз.