"Ильдар Абузяров. Чингиз-роман" - читать интересную книгу автора

мужчина-шаман ржет именно надо мной.
Нет. Слава Тенгри, нет. Это, кажется, начинается угощение. Меня
приглашают к столу. Русские очень гостеприимный народ. Всегда после
испытания дымным взглядом у порога приглашают к столу.
Только теперь, после того, как нас перестали испытывать, я могу
разглядеть женщин. Мой взгляд останавливается на женщине, что восседает в
глубоком кресле. Точнее, сидит на самом кончике глубокого кресла. Как и
другие, она пребывает в экстатическом трансе. Она тоже тяжело дышит сквозь
приоткрытые пухлые губы. Она тяжело дышит грудью.
Я знаю, что мне могут свернуть шею за эту дерзость - смотреть, как
тяжело дышит чужая женщина. Но другого выбора у меня нет. К вечеру пульсация
звезды становится сильнее. У этой женщины коралловые губы и жемчужные зубы.
Она дышит в такт пульсации звезды.
Я смотрю, как кто-то, заметив то же самое, что и я, предлагает ей пиалу
с чаем. Другой мужчина подает ей ложку. Ага! Значит, эта женщина никому не
принадлежит. А может быть, эта женщина - царская особа, а эти мужчины
евнухи, и они ей прислуживают?
Но вот они о чем-то разговаривают меж собой, затем громко смеются,
искоса поглядывая на меня. Смеются басом. Это вызывает у меня подозрение.
Обычно евнухи смеются тонко, как женщины, а не басом. Но в то же время они
не отводят глаз от прямого взгляда царской особы. Значит, все-таки евнухи. И
тут мой друг вдруг как ужаленный срывается с места, ломает дольку черной
пластины и пытается угостить ею царскую особу.
- Привет, Жень! - он протягивает ей дольку на ладони. - Хочешь шоколад?
Я не знаю, что такое шоколад. Не знаю, какого он рода-племени. Может,
племени "ат". А может, рода "клад". Но я знаю, что черная пластинка - это не
золотая пластинка. Ведь золото не чернеет.
- Когда ты будешь делать свой доклад? - продолжает приставать к женщине
Жене мой друг.
Женя морщится при виде шоколада. Мол, потом, потом.
- Мы с тобой будем делать доклад в следующий раз.
Я не знаю, что такое доклад и шоколад. Может, это клад, а может, и
оклад. А может, и ат. Я вообще плохо говорю по-русски и запутываюсь, когда
слова похожи одно на другое. Но мне кажется, что мой друг ведет себя
недостойно по отношению к царской особе.
Но мой друг не может быть евнухом, разве мог бы я сдружиться с евнухом.
И хотя у него длинные волосы и тонкий, как волосы, голосок, так проколоться
я не мог. Что же, я не отличу мерина от боеспособного коня?..
Ага, - доходит до меня наконец, - все-таки эта женщина Женя никому не
принадлежит. И она вовсе не царская особа. Тогда становится понятно, почему
все мужчины увиваются вокруг нее.
Но, в следующую секунду решаю для себя я, если эти мужчины еще и не
евнухи, они ими скоро будут. Клянусь стягом своего хана.
Резким движением я достаю нож, одновременно нажимая на кнопку.
Раздается глухой щелчок выскочившего лезвия. Евнухи, смеющиеся басом,
затихают. Я отсекаю от виноградной грозди самую крупную виноградину. Она
похожа на изумруд. Ей нужна коралловая оправа. Ей нужно рубиновое
обрамление. Ей нужно жемчужное окружение-ожерелье.
Я протягиваю ладонь женщине Жене. Виноград-изумруд на моей ладони.
Другую ладонь я подношу к сердцу в знак своего уважения. Я слышу стук. Если