"Ахмедхан Абу-Бакар. В ту ночь, готовясь умирать..." - читать интересную книгу автора

Хамзат. Его коричневое лицо, исполосованное глубокими бороздами, было похоже
на растрескавшуюся от зноя землю. - Да вчера на гудекане[1] старики
говорили, что надо опасаться Гитлера. Оно, конечно, всегда надо готовиться к
худшему, а лучшее от нас не убежит... Но ты военный, больше нашего
разбираешься в этих делах. Да и взрослый ты уже, самостоятельный. Вот о них
у меня душа болит. - Хамзат указал трубкой на спящих детей. - Растут без
материнской ласки. А из меня какой воспитатель...
- Отец, ты прав... - вздохнул Алибек. И подумал: "Может, он наконец
жениться собрался?.."
Спросить об этом было нельзя. Есть в горах неписаные законы приличия.
То, о чем ты говоришь друзьям, не скажешь при отце; старший может поделиться
с младшим, но никак не наоборот.
- Сколько тебе лет, сынок?
- Двадцать второй пошел.
- Видишь, ты уже мужчина. Правда, я женился, когда мне было тридцать
лет. Но нынче время другое и другие обстоятельства... Есть у тебя кто на
примете?
Ах вот оно что! Алибек не ожидал такого оборота, смутился. "При чем
здесь моя женитьба?.. - подумал он. - Чтоб моя жена жила здесь и воспитывала
моих сестер и братьев?!"
Он вспомнил улицу Пушкинскую в Махачкале, дом, что стоит на пригорке, и
квартиру на втором этаже, где живет Света, дочь преподавательницы русского
языка в пограничном училище. Он обещал Свете взять ее с собой в горы, но
напоследок замял это дело, остерегаясь злых языков: да появись он в ауле с
такой гостьей - о чем только не подумали бы люди, и в первую очередь отец...
- Что же ты молчишь, сын мой?
- А что сказать, отец? Нет у меня никого на примете, - покривил душой
Алибек.
- Спасибо, сынок, ты обрадовал меня. - У отца даже лицо посветлело. - А
я очень боялся, что тебе приглянулась городская, как это случилось с сыном
нашего Айдамира. Шахбан женился в городе и потерял родителей, а родители
потеряли сына! Как-то Айдамир говорил - мол, какой он мне теперь сын,
отрубил Шахбан свою ветку от родного дерева... Городская, сынок, нам не
подойдет! Она нас не поймет, да и нам ее понять будет очень трудно.
- Но у меня и в ауле никого нет! - поторопился объяснить обескураженный
Алибек.
- А ты присмотрись, сынок... - Отец выпустил дым из трубки. - Девушек
много, разные есть. Мне нравится одна: хозяйственная, не белоручка
какая-нибудь, душой светлая, заботливая...
"Ну и женись сам, если она тебе нравится!" - подумал Алибек. Его кривая
улыбка не ускользнула от пристального взгляда отца.
- Нет, ты не смейся над стариком, сынок. Человек всегда здоровым не
бывает, а здоровье мое, ты сам знаешь - день стою, два лежу. Ты подумай,
куда, в случае чего, денутся сиротки? Бросить их на жалость людей?.. Разве
ты позволишь такое, мой сын? Нет, нет, ты, пожалуйста, подумай, пожалуйста,
сынок.
Никогда отец не просил его так, как сейчас. Это до глубины души
растрогало и расстроило Алибека. Мысли перепутались у него в голове. Не знал
он, как уклониться, чтоб не обидеть отца... Да и в самом деле, старик не так
уж не прав, надо подумать о брате и сестрах.