"Ахмедхан Абу-Бакар. Снежные люди" - читать интересную книгу автора

раза вызывали в сельсовет, грозили выслать из аула, если не займется
полезным трудом.
- А я его спрашиваю, этого самого Мухтара: да разве ж бесполезна
работа - предавать земле усопших?!
- А он что?
- Говорит: прежде за такое стыдились требовать плату! Но я и не требую.
Разве я когда-нибудь спорил? Скупой недоплатит, щедрый прибавит: я все
беру... Эх, зря я нынче поднимал руку против переселения!
- А что, разве и тут говорят о переселении?
- Давно.
- Помилуй аллах! Да как же правоверные могут оставить святые могилы
отцов?! Срам! Какой срам!
- Срам, конечно... А что будешь делать?
- Нет, горцу не место на равнине, хотя бы там жареные чуреки росли на
деревьях. Аллах давно приблизил нас к своему престолу, как же пренебречь
милостью бога? Не соглашайтесь!
- Да мы и не соглашаемся.
- Ничего! Все уладится. А ты, главное, кайся, когда еще позовут в
сельсовет. Наговаривай на себя. Сельсовет любит, когда у человека есть
само-кри-ти-ка.
- Мужчине не честно говорить одно, а делать другое! - удивился
Хажи-Бекир.
- Ничего! Все равно черного барана не отмоешь добела... Но если людям
нравится, не жалей мыла, мой да усмехайся в бороду.
Беседа текла мирно, все больше согреваясь хмелем. Небо над саклей было
ясным, нигде ни облачка. А между тем неотвратимо приближалась гроза - вместе
с бульоном из медного котла, которым горцы всегда завершают трапезу. Никто
ничего не подозревал. Хева налила жирный бульон в глубокие узбекские пиалы и
первую подала гостю, а вторую поставила перед мужем, сказав: "Пейте, пока не
остыло!"
Развеселившийся от вина Хажи-Бекир поднял обеими руками пиалу и,
позабыв, что горячий жир сродни расплавленному металлу, разом вылил в глотку
добрую половину. Ох, что было! От ужаса глаза могильщика выкатились и
остекленели, вывалилась из рук пиала, облив горячим колени; захрипел и
поперхнулся несчастный; вскочил, схватившись руками за горло, заплясал,
затопал и, взглянув на побледневшую Хеву, прорычал роковые слова:
- Талак-талак, талми-талак!
И грянули эти слова в сакле, как небесный гром, как горный обвал, как
выстрел из пушки.
Странное дело, смысл этих слов не только нам, живущим сегодня, но и
тем, кто веками покоится на склоне горы Буйволиный Череп, усеянном
надгробиями, не был никогда понятен. Этих слов нет ни в одном толковом
словаре, ибо и толковать в них нечего. Они ничего не значат, пока не
произнесешь их вслух, а тогда это - бомба, брошенная в дымоход,
раскалывающая саклю, как грецкий орех, тушащая уютное пламя домашнего очага,
разрушающая семью. Поэтому автор советует быть чрезвычайно осторожным в
обращении с этими словами, ни в коем случае не произносить их вслух в
присутствии своей жены, матери твоих детей, особенно если в доме есть
посторонний человек, и он не глух, как пень.
У муллы шевельнулись усы, словно у кота, почуявшего мышь. Осторожно