"Ахмедхан Абу-Бакар. Кубачинские рассказы" - читать интересную книгу автора

поставил меня к стенке и взвел кремневку. Ружье не стреляло - это хоть кого
обозлит. Выхватил из ножен кинжал, отважный воин ринулся к моему горлу...
Новый мой родственник позвонил в дверной звонок именно в эту минуту.
Его ненаглядный сынок отложил расправу со мной и пошел куролесить по
комнатам, добивая то, что осталось целым, дорывая все, что еще не было
разорвано.
Хажи-Али осмотрел меня, улыбнулся и вдруг расхохотался, да так, что
закашлялся... Еще бы! Я бы тоже не удержался от смеха, увидев такого
растерзанного, потного, задохнувшегося человека, каким я видел себя в
зеркале, чудом уцелевшем после всех гражданских и мировых войн, в которые
сегодня играли дети. Сегодня, в мой творческий день!..
- ...Не рассматривай себя, я смеюсь над тем, что произошло со мной, -
еле выговорил мой гость.
- Значит, все в порядке, Хажи-Али?
- Можешь считать, что так...
- Честно говоря, не ожидал даже, что все так быстро сладится.
- А я решил - чего тянуть? Пришел и сказал...
- Пожалуйста, по порядку, как пришел, что он ответил, что ты...
- Я начал, как ты, сынок, посоветовал: "Це-це-це, совести у людей
нет!.." Мухтаров поднял голову и так высокомерно спрашивает: "О ком ты,
старик?.. О Мирзе Байрамове, что ли?.." А я отвечаю: "О ком же еще, неважный
оказался у меня родственник. Велел сказать своей жене, что его нет дома, а
когда я еще раз вернулся, чтобы передать гостинец детям, сам открыл
дверь..." Тут Мухтаров прошелся по кабинету и начал: "Лучше бы я не знал
этого подлеца! И как его терпит земля? Это дьявол, а не человек! Мешок грязи
и лжи! Родного отца убьет - не охнет, только бы клясться его же могилой!.."
- Какой негодяй! - вырвалось у меня. - Это что же, он серьезно тебе все
сказал?
- Серьезно, сынок, он так обозлился, побелел с лица, зубами скрежещет,
кулаками машет. И тут, сынок, меня прорвало. Забыл я, зачем к нему пришел,
обо всех своих бумажках забыл, встал, да как хвачу кулаком по столу, да как
рявкну: "Эй, собачий сын, заткни свой язык, псина, а не то придется твоей же
экспертизе твои раны считать!" Он сразу свой рот захлопнул, успел только
прошипеть по-змеиному: "Ты же сам только что поносил своего родственчика..."
А я гляжу прямо в его воловьи глаза, такие большие отрастил глаза, подлец, а
ничего в жизни не видит; гляжу в его глаза и говорю: "Да, поносил. Я имею
право - это мой родственник, но ты, сын облезлой вороны, причем ты здесь?!
Разве у мужчины, носящего папаху на голове, может быть такой грязный рот,
полный злобы? Сегодня даже в самом глухом ауле не найдешь такой грязной
сплетницы, как ты!.." Он забежал за свой широкий стол и уже оттуда начал
грозить, что вызовет постового, если я не уберусь со своими бумажками. Я
только засмеялся ему в лицо; негде ему занять благородства, чтобы решить мой
вопрос достойно, а своего у него от рождения не было. Так ему и сказал. И
еще добавил: "Ты, сопляк, что же, решил, что из-за этих бумажек я совесть
потеряю, позволю оскорблять доброго родственника, пусть даже он совсем мне
чужой человек?!" - "Как чужой?! Мирза Байрамов тебе чужой? А кто талдычил
мне, что он твой, чертов старик, твой родственник? Что ты меня путаешь?! Что
ты себя путаешь? Убирайся вон, чтобы духу твоего здесь не было!" - так он
мне сказал. Это я точно запомнил.
- И ты ушел?