"Ахмедхан Абу-Бакар. Кубачинские рассказы" - читать интересную книгу авторапоставил меня к стенке и взвел кремневку. Ружье не стреляло - это хоть кого
обозлит. Выхватил из ножен кинжал, отважный воин ринулся к моему горлу... Новый мой родственник позвонил в дверной звонок именно в эту минуту. Его ненаглядный сынок отложил расправу со мной и пошел куролесить по комнатам, добивая то, что осталось целым, дорывая все, что еще не было разорвано. Хажи-Али осмотрел меня, улыбнулся и вдруг расхохотался, да так, что закашлялся... Еще бы! Я бы тоже не удержался от смеха, увидев такого растерзанного, потного, задохнувшегося человека, каким я видел себя в зеркале, чудом уцелевшем после всех гражданских и мировых войн, в которые сегодня играли дети. Сегодня, в мой творческий день!.. - ...Не рассматривай себя, я смеюсь над тем, что произошло со мной, - еле выговорил мой гость. - Значит, все в порядке, Хажи-Али? - Можешь считать, что так... - Честно говоря, не ожидал даже, что все так быстро сладится. - А я решил - чего тянуть? Пришел и сказал... - Пожалуйста, по порядку, как пришел, что он ответил, что ты... - Я начал, как ты, сынок, посоветовал: "Це-це-це, совести у людей нет!.." Мухтаров поднял голову и так высокомерно спрашивает: "О ком ты, старик?.. О Мирзе Байрамове, что ли?.." А я отвечаю: "О ком же еще, неважный оказался у меня родственник. Велел сказать своей жене, что его нет дома, а когда я еще раз вернулся, чтобы передать гостинец детям, сам открыл дверь..." Тут Мухтаров прошелся по кабинету и начал: "Лучше бы я не знал этого подлеца! И как его терпит земля? Это дьявол, а не человек! Мешок грязи - Какой негодяй! - вырвалось у меня. - Это что же, он серьезно тебе все сказал? - Серьезно, сынок, он так обозлился, побелел с лица, зубами скрежещет, кулаками машет. И тут, сынок, меня прорвало. Забыл я, зачем к нему пришел, обо всех своих бумажках забыл, встал, да как хвачу кулаком по столу, да как рявкну: "Эй, собачий сын, заткни свой язык, псина, а не то придется твоей же экспертизе твои раны считать!" Он сразу свой рот захлопнул, успел только прошипеть по-змеиному: "Ты же сам только что поносил своего родственчика..." А я гляжу прямо в его воловьи глаза, такие большие отрастил глаза, подлец, а ничего в жизни не видит; гляжу в его глаза и говорю: "Да, поносил. Я имею право - это мой родственник, но ты, сын облезлой вороны, причем ты здесь?! Разве у мужчины, носящего папаху на голове, может быть такой грязный рот, полный злобы? Сегодня даже в самом глухом ауле не найдешь такой грязной сплетницы, как ты!.." Он забежал за свой широкий стол и уже оттуда начал грозить, что вызовет постового, если я не уберусь со своими бумажками. Я только засмеялся ему в лицо; негде ему занять благородства, чтобы решить мой вопрос достойно, а своего у него от рождения не было. Так ему и сказал. И еще добавил: "Ты, сопляк, что же, решил, что из-за этих бумажек я совесть потеряю, позволю оскорблять доброго родственника, пусть даже он совсем мне чужой человек?!" - "Как чужой?! Мирза Байрамов тебе чужой? А кто талдычил мне, что он твой, чертов старик, твой родственник? Что ты меня путаешь?! Что ты себя путаешь? Убирайся вон, чтобы духу твоего здесь не было!" - так он мне сказал. Это я точно запомнил. - И ты ушел? |
|
|