"Василий Леонтьевич Абрамов. На ратных дорогах " - читать интересную книгу автора

Завизжали пилы, застучали топоры, затрещали под напором лома доски.
Разведчики работали остервенело.
Немцы всполошились. К берегу бросилось человек двадцать. Наше отделение
прикрытия встретило их залпом.
Огонь противника нас не пугал: мост проходил почти по воде и берег
укрывал работавших от пуль. А мины и снаряды рвались в стороне. Опасность
таилась в другом. Туман стал редеть. Если он совсем рассеется, то отходить
нам придется по открытому месту.
Но вот все кончено: настил разбит, доски поколоты и сброшены в воду,
бочки, заменявшие опоры, рассыпаны.
Тронулись обратно. Мы с Козловым взвалили на плечи доску - вещественное
доказательство - и побежали к ближайшему нашему окопу.
Ротный приказал отнести доску батальонному командиру Асману.
Среднего роста, с маленькой острой бородкой и добрыми глазами на
худощавом лице, капитан, как всегда, вежлив, внимателен. Выслушав мой
доклад, он оживился, позвонил в штаб полка, а нам выдал по плитке шоколаду.
Вскоре Асман назначил меня старшим батальонных разведчиков. Работать
под руководством капитана было интересно и приятно. Его все уважали за
чуткость и заботу о солдатах. Жаль только, что командовал он недолго: в
одном из боев Асман получил ранение и попал в госпиталь.
Новый батальонный оказался полной противоположностью прежнему, даже
внешностью - немолодой, полный, усатый. К солдатам относился плохо, на
каждом шагу грубил, всячески давая понять, что считает нас чем-то вроде
говорящей скотины.
Лучше всего его характеризовал один случай. В середине июня батальонный
собрал всех разведчиков, и батальонных и ротных. Предупредил, что на завтра
назначено наступление и приказал утром ползти к немец - ким окопам и делать
проходы в проволочных заграждениях противника.
- Атака начнется в полдень. До этого всем оставаться на месте. Понятно?
Мы поняли больше, чем хотел сказать батальонный: он обрекал десятки
людей на верную смерть.
Как и следовало ожидать, из его затеи ничего не вышло. Разведчики двух
рот - четырнадцатой и шестнадцатой, - которым пришлось действовать на
совершенно открытой местности, застряли на полпути. Многих из них скосил
огонь вражеских пулеметов и артиллерии.
Нужно сказать, что неудача объяснялась также плохой поддержкой
артиллерии. Она не подавила огневых средств противника. А ведь наши орудия
были несравненно лучше. Русская скорострельная пушка, которую немцы называли
"косой смерти", могла посылать снаряд через каждые три-четыре минуты. Но к
лету 1915 года из-за недостатка снарядов наша артиллерия была посажена на
голодную норму - 10 выстрелов на орудие в день.
Много лет спустя мне пришлось познакомиться с мемуарами Ллойд-Джоржа.
Из них выписал следующую цитату, разоблачающую союзников России: "Пока
русские армии, шли на убой под удары превосходной немецкой артиллерии и не
были в состоянии оказать какое-либо сопротивление из-за недостатка ружей и
снарядов, французы копили снаряды... Военные руководители и Англии и
Франции, казалось, не понимали самого важного, - что они участвовали
совместно с Россией в общем предприятии и что для достижения общей цели
необходимо было объединить их ресурсы... Пушки, ружья и снаряды посылались
Англией и Францией в Россию с неохотой. Их было недостаточно".