"Сергей Абрамов. Карта командира Миенга" - читать интересную книгу автора

напалм или пулеметная очередь с самолета - шесть тысяч пуль в минуту. Все это
было, было когда-то (слышали - как же!), но очень далеко от столицы, где-то на
севере. Грохот войны в те годы почти не доходил до Вьентьяна: до его
магазинчиков с ласковыми и льстивыми продавцами, до полутемных я тихих
ресторанов, не знавших недостатка в изысканных восточных кушаньях в то время,
как Освобожденным районам страны не хватало даже риса; до двухэтажного
нарядного публичного дома "Белая роза", где проводили дешевый и легкий досуг
крепкоголовые стриженые "джи-ай", швырявшие бомбы со своих самолетов на
далекие от столицы джунгли.
Нет теперь никаких "джи-ай", летают они далеко отсюда, если вообще летают,
если живы остались, и "Белую розу" прикрыли - хлопают под ветром створки окон
в пустых комнатках-каютах, и продавцы магазинчиков что-то менее ласковыми
стали, торопятся распродать пожитки и сбежать подальше от страшного слова
"революция". А никто их и не держит, скатертью дорожка.
И сейчас, когда война кончилась, стал пугаться вьентьянский обыватель
неведомых десантников "с той стороны". Говорят, у них - автоматы, яды,
гранаты, черт знает что еще! Страшно, страшно...
Костров вспомнил недавний разговор с Миенгом, командиром боевого отряда
Патет-Лао. Миенг праздно стоял на длинной и пестрой от тротуарных базарчиков
_улице Самсентаи перед стеклянной витриной магазина, где над японскими
магнитофонами и долгоиграющими дисками из Бангкока висела двухметровая карта
Лаоса, еще французская желто-зеленая карта с рельефными горами и долинами, с
голубой ленточкой Меконга, с непременной розой ветров в углу. Миенг
разглядывал карту (приценивался?), засунув руки в карманы, постукивал по
горячему асфальту рваной зеленой кедой.
Стоишь, - укоризненно сказал Костров. - А в городе что творится? -
удивился Миенг, оторвался от витрины, прищурил и без того узкий глаз. - Ничего
не творится. Просто реакционеры десант высадили с той стороны.
- Да... - беспечно протянул Миенг, - это я знаю. Только мы их всех уже
выловили.
- Сколько их было?
- Человек десять. Глупые. Ничего не умеют. Откуда только такие берутся?
Миенг не страшился террористов. Миенг шесть лет воевал в джунглях Самнеа,
дважды был ранен и, когда Костров писал о нем в свою газету, очень просил:
- Только не сравнивай меня с Сиенг Миенгом.
А ведь хотел Костров - чего таить? - назвать его именем героя старых
народных баллад, хитрого веселого человечка, не боящегося ни королей, ни
богачей, подобно узбекскому Ходже Насреддину, рассыпающему шутки пригоршнями,
добрые шутки, злые шутки - уж кому как.
- Почему, Миенг?
- Я солдат, Ко-ля. Когда я стреляю, то не шучу.
- А когда не стреляешь?
- Тогда тоже не до шуток: очень спать хочется.
Миенг сворачивался калачиком на тощей бамбуковой циновке, подтягивал
колени к подбородку, мгновенно засыпал, затихал - даже дыхания слышно не было.
Так же бесшумно просыпался, осторожно трогал Кострова:
- Пора в путь, Ко-ля.
Неделю прожил Костров в отряде Миенга; два года назад жил с ними, жевал
лаосский рис, пил чай, слушал рассказы о недавней войне, переживал, жалел, что
поздно приехал в Лаос.