"Сергей Абрамов. Приключения на Лесной улице" - читать интересную книгу автора

- И как же на это отреагировал Пинкертон?
- Как? - Ганя наморщил лоб, вспоминая, потом присвистнул удивленно: -
Он сказал: "Вдвое меньше". Значит...
- Подожди, - перебил я его.
Сзади стоял "тип в майке" и с интересом прислушивался к разговору.
- Что-нибудь хотите? - вежливо поинтересовался я.
Он отрицательно мотнул головой, двинулся прочь, смешно косолапя -
этакий "Бывалый" из фильмов про пса Барбоса, - скрылся за пустой квасной
бочкой и, помоему, затаился там.
- Пошли отсюда, - сказал я. - Дома поговорим.
К себе я не заходил, прошел прямо к соседям. Ганя отправился на кухню
варить кофе, а Люда села напротив меня в кресло и уставилась в окно
неподвижными нарисованными глазами.
- А что вы видели? - Я завязывал светский разговор.
- Я видела почти то же, что и Ганя, - отчеканила Люда, помолчала и
вдруг, превратившись из мраморной Галатеи в лю- бопытную девушку,
спросила: - Вы поняли, что это значит: "вдвое меньше"?
- Это значит, - разъяснил я,-что машина, исчезнувшая в прошлый раз,
"таяла" не три секунды, а шесть.
Я знал, что говорил. В милиции не удивились на первый взгляд идиотскому
телефонному сообщению. Значит, удивление было раньше. Когда? Вчера, три дня
назад, в прошлом месяце. Короче, когда на исчезновение автомобиля
понадобилось шесть секунд. Стало быть, в Москве пропадают машины. Пропадают
бесследно и загадочно, вопреки всяким законам логики. Да при чем здесь
логика: этот феномен даже физика не объяснит. А стало быть, действует не
вор-одиночка и не шайка преступников (там-то все реально, понятно и, в конце
концов, наказуемо!), а некая "сверхъестественная" сила, которую милиции не
поймать. В последнем я был твердо убежден: попробуй излови невидимку - не
уэллсовского (во плоти и крови), а вообще несуществующего... Тут я поискал
определение этому несуществующему, не нашел и спросил девушку Люду:
- Вас тоже расспрашивали о происшествии?
Она усмехнулась презрительно:
- Нет, конечно. У меня же на лице написано: дура дурой. Ну что такая
расскажет, если все и так в один голос твердят: исчезла, растаяла,
растворилась...
- А вы?
- Я кивала, пока Ганька разорялся, поддакивала.
- Значит, могли что-то добавить?
- Могла.
- И не добавили?
- Зачем? Меня не спрашивали, а я не навязываюсь...
Тут уж я возмутился. Мало того, что она увидела нечто, не замеченное
даже вездесущим Ганей, она предпочла промолчать, а тем самым, быть может,
притормозить следствие. В моей голове уже мелькали обличительные фразы о
гражданском долге, о честности и правдивости, о высокой сознательности,
наконец, но высказать их я не успел. Она чуть наклонилась ко мне, спросила
негромко:
- Вас как зовут? Ганя не счел нужным познакомить нас...
- Володя, - ответил я.
- Так вот, Володя, я - физик, как и ваш приятель. Но, в отличие от