"Сергей Александрович Абрамов. Рыжий, Красный и человек опасный" - читать интересную книгу автора

Сергей Александрович Абрамов

Рыжий, Красный и человек опасный

Сказка-быль


---------------------------------------------------------------------
Книга: С.Абрамов. "Стена". Повести
Издательство "Детская литература", Москва, 1990
Художник Г.Мазурин
OCR & SpellCheck: Zmiy ([email protected]), 3 марта 2002 года
---------------------------------------------------------------------


Глава первая
КЕША И ГЕША

Эта престранная, почти невозможная история началась в субботу, в жаркую
июньскую субботу, в первый выходной первого летнего месяца, в первую субботу
долгих школьных каникул. Дети в этот день не пошли в школу, а родители - на
работу. В этот день не звонили будильники, нахально врываясь в утренние сны.
В этот день не стаскивал никто ни с кого одеяла, не совал в руки портфель с
учебниками, тетрадями, рогатками и трубочками для стрельбы жеваной бумагой,
не гнал на занятия. В этот день ожидались походы в зоопарк, в парк культуры
и отдыха, бешеная гонка на виражах "американской горы" и гора мороженого,
лучшего в мире мороженого за семь копеек в бумажном стаканчике.
Короче говоря, это был день всеобщего отдыха, и провести его следовало
с толком и со вкусом. Иннокентий Сергеевич Лавров знал это совершенно точно,
и план субботнего дня был у него продуман досконально - может быть, не
считая мелочей, но ведь все мелочи-то не учесть, а серьезные этапные
мероприятия утверждены еще вчера с Геннадием Николаевичем Седых, с коим
мероприятия эти и надлежало претворить в жизнь.
Иннокентий Сергеевич давно проснулся, но еще лежал под одеялом, делал
вид, что спит, ловил последние минуты уединения, когда можно подумать о
своем, о наиважнейшем, подумать не торопясь, не урывками - между завтраком
и, к примеру, выносом мусорного ведра, - а спокойно.
Но - ах какая досада! - не долго продолжалось спокойствие. В комнату
вошла мама и сказала уверенно и властно:
- Кешка, вставай и не валяй дурака! Я же вижу, ты притворяешься...
Конечно, если бы Иннокентию было лет эдак двадцать пять, он вполне мог
бы возмутиться насилием над личностью, заявить протест, не послушаться,
наконец. Но моральная и экономическая зависимость от родителей не оставляла
ему права на протесты и возмущения. Нет, конечно же, он вовсе не смирился,
протестовал, бывало, и протестует, даже на бунты решался. Но бунты
подавлялись, а последующие экономические и моральные санкции были достаточно
неприятны.
Помнится, как-то собрались они с Геннадием в поход, а мать возьми да и
скажи:
- Какой еще поход, когда у тебя гланды!