"Сергей Абрамов. Стена (Авт.сб. "Требуется чудо")" - читать интересную книгу автора

результаты, и Алевтина Олеговна терпеливо, хотя и не без раздражения,
брала с горы тетрадку за тетрадкой, перелистывала, проглядывала, черкала
где надо красной шариковой ручкой, выводила оценки. По всему выходило, что
будущих химиков в школьном выпуске не ожидалось. Добралась до тетради
Павлика Топорина, толкового мальчика, отличника и общественника,
внимательно прошлась по цепочке формул, все же зацепила ошибку. Подумала
секунду - править, не править? - не стала разрушать общую картину, вывела
внизу аккуратную красную пятерку. Поторопился мальчик, проявил
невнимательность, с кем не бывает, так зачем и ему и себе портить
настроение перед экзаменом?..
От доброго поступка настроение улучшилось, да и гора непроверенных
контрольных стала заметно ниже. Алевтина Олеговна не очень любила ставить
двойки, не терпела конфликтов, никогда не стремилась вызывать в школу
родителей отстающих учеников, справедливо считала: кто захочет, тот сам
попросит помощи, после уроков останется. А не захочет - зачем заставлять?
Главное - желание, главное - интерес, без него не то что химии не постичь
- обыкновенного борща не сварить. К слову, сейчас ее гораздо больше
контрольной волновал варившийся на плите в кухне борщ, любимое кушанье
любимого мужа Александра Антоновича, да и всерьез занимало мысли недошитое
платье, наиэлегантнейшее платье модного стиля "новая волна" - из последней
весенней "Бурды". Платье это Алевтина Олеговна шила для невестки, женщины
капризной и требовательной, но шила его с удовольствием, потому что вообще
любила эту работу, считала ее творческой - в отличие от преподавания
химии...


Итак, Алевтина Олеговна проверяла тетради, когда в дверь кто-то
позвонил. Алевтина Олеговна отложила шариковую ручку, пошла в прихожую,
мимоходом оглядела себя в настенном, во весь рост, зеркале - все было в
полном ажуре: и лицо, и одежда, и душа, и мысли - открыла дверь. За оной
стоял приятной наружности совсем молодой человек, почти мальчик, в модной
белоснежной куртке.
- Добрый день, - вежливо сказал молодой человек и слегка склонил
голову, что выдавало в нем хорошее домашнее воспитание. - Я имею честь
видеть Алевтину Олеговну Стеценко?
- Это я, - согласилась с непреложным Алевтина Олеговна, более всего
ценившая в людях куртуазность манер. - Чем, простите, обязана?
- Ничем! - воскликнул молодой человек. - Ничем вы мне не обязаны,
уважаемая Алевтина Олеговна, и это я должен просить у вас прощения за
приход без звонка, без предупреждения, даже без рекомендательного письма.
Так что простите великодушно, но посудите сами: что мне было делать?..
Алевтина Олеговна не успела прийти в себя от напористой велеречивости,
без сомнения, куртуазного незнакомца, как он уже легко втерся между ней и
вешалкой, как он уже закрыл за собой дверь, подхватил Алевтину Олеговну
под полную руку и повел в комнату. Заметим, в ее _собственную_ комнату. И
что характерно: все это не показалось Алевтине Олеговне нахальным или
подозрительным; она с какой-то забытой легкостью поддалась властному и
вкрадчивому напору обаятельнейшего юноши, может, потому поддалась, что ее
уже лет десять никто не цапал за локоток, не обдавал терпким запахом
заграничного одеколона "Арамис", не тащил в комнату, пусть даже, повторим,