"Сергей Абрамов. Потому что потому (Авт.сб. "Требуется чудо")" - читать интересную книгу автора

Пил кофе и рассуждал логически. Все усложняющиеся каверзы обещали в
будущем нечто совсем малопредсказуемое, что даже склонный к строгой логике
Вадим представить не мог. Если кирпич и ведро гляделись ничуть не
оригинальнее математических калош, некогда прибитых к полу, то трюк с
цветами - нельзя не признать! - весьма остроумен и элегантен. Кроме того,
говорит о наличии у клона художественного мышления: надо догадаться -
вырезать из натуры главное... Штука с покойницким воем, хоть и отдавала
дурным вкусом, все же требовала немалой технической смекалки. Куда там
Вадимовым кошелькам на ниточке!..
А между тем стоило обеспокоиться. Если Они не отстанут, Вадим бездарно
потеряет дорогое летнее время. Вполне мог бы сидеть в Москве, неподалеку
от поликлиники, писать теплые московские переулки, ветхие дворянские
особнячки с облупившимися капителями на полуколоннах, горбатые мостики над
грязной Яузой, столетние дубы в Нескучном... А в августе, коли врачи
отпустят, в Мещеру податься, как и задумано. Ну, Мещера так и так не
уйдет...
Попил кофе, помыл чашку, несложным логическим рассуждениям конец
настал. Пора за дело. Вчера, пока бродил по окрестностям, приметил пару
мест - загляденье! Полянку с поваленной сосной, прямо с корнем из земли
вывороченной, - буря здесь, что ли, прошла, мглою небо крыла... И еще -
мосток через реку, старенький, с мокрыми почерневшими сваями, с двумя
кривыми дощатыми колеями, набитыми на бревна-поперечины, с хлипкими
перильцами - прямо левитановский мосток.
Мост - завтра. Сегодня - поляна с сосной. Если, конечно, эти стервецы
за минувшую ночь сосну оттуда не уволокли... И хотя мысль казалась
вздорной - откуда бы Им знать про поляну, про желание Вадима писать ее? -
заторопился, чуть не бегом припустил к заветному месту. Спешил, вроде бы
посмеивался над собой, а все ж верил, что от Них всего ожидать можно.
Сосна тяжела? С подъемным краном приедут. С трелевочным трактором. На
вертолете с внешней подвеской с неба спустятся. Как в старом анекдоте:
_эти_ - могут...
Сосна оказалась на месте. Лежала, голубушка, задрав горе ветви, еще не
обсыпавшиеся, полные длинных и ломких иголок, еще хранящие теплую липкость
смолы и терпкий запах ее. Но уже умирала сосна, глазу заметно умирала:
иглы теряли цвет, местами коричневели, кое-где желтели и, когда Вадим
провел по сосновой лапе ладонью, посыпались из-под руки. А корни -
коричневые, темные сверху и свеже желтеющие на изломах - облепили рыжие
муравьи, ползали по корням, суетились: муравейник, что ли, под сосной
был?..
Вадим уселся на свой брезентово-алюминиевый шесток; долго-долго смотрел
на сосну. Подумал: если получится, стоит сделать холст - уж больно
колоритно все, _живо_. И писать его прямо здесь, не с этюда, а с натуры. А
этюд - опять-таки если получится! - врезать в рамочку и повесить на даче в
столовой: в благодарность за приют. Или совсем бы славно: подарить его той
длинноволосой девице. Пусть знает, что в мире есть нечто более красивое,
чем белые трилистники на майках ее приятелей.
Оборвал себя: напиши сначала! Нет ничего хуже, чем делить шкуру
неубитого медведя: примета скверная, а приметам вопреки мощной
атеистической пропаганде все верят. И при чем здесь, интересно знать,
девица? Или понравилась, а, Вадимчик, козел старый? Не без того... Но