"Сергей Абрамов. Потому что потому (Авт.сб. "Требуется чудо")" - читать интересную книгу автора

современном человеке эпохи НТР древнейших инстинктов, берущих начало в
неолите или палеолите, - не силен Вадим в науке! - заставлявших его,
человека, который, как известно, звучит гордо, поклоняться, совсем потеряв
гордость, всяким эльфам, троллям, лешим и домовым, верить в заговоры и
наговоры, приворотные зелья, волшбу и ворожбу, не сомневаться в
правдивости легенд и сказок - ну хотя бы о крысолове.
А чего в ней сомневаться? Подудел в волшебную флейту - все детишки в
плену. Простенько и надежно.
Но почему именно эти?
Вздорное существо человек! Вадим стоял у забора, смотрел на валявшуюся
в траве - волшебную! - флейту и, легко смирившись с фактом волшебства,
думал о том, что в подобный момент любому здравомыслящему субъекту
показалось бы абсолютно несущественным. Поселок большой? Большой, дач,
наверно, двести. Детей в нем много? Несомненно. А почему флейта привела к
нему только восьмерых? Потому что они - Они? Но откуда флейта о том
узнала?..
Вадим не заметил, что уже одушествил волшебную дудку, наделил ее - как
того и требуют условия сказки! - способностью к осмысленным действиям. А
коли заметил, то ничуть тому не удивился: понятие "играть на флейте", на
чем угодно - от рояля до расчески с папиросной бумагой - с Вадимом
несовместимо. Оно - из области сказочного...
Что-то многовато сказочного, с тоской подумал Вадим. Рассуждать
логически он был не в состоянии. Подобрал флейту, засунул ее за пояс
джинсов и пошел в дом.


Явившиеся на зов флейты дети мирно досматривали сны. "Адидасы" спали,
удобно развалившись в креслах на террасе. В столовой, за столом-гигантом,
уронив голову на скатерть, сопел их десятилетний приятель. Стол под
скатертью не перина с пухом, но мальчишка неудобств не ощущал. Тут же, на
плетеной, как и кресла на террасе, кушетке, крытой домотканой кошмой,
улеглись ихтиандры. Этим повезло больше. Во-первых, они находились, научно
выражаясь, в горизонтальном, удобном для отдохновения положении.
Во-вторых, на кушетке имелась подушка: пусть не шибко чистая, но мягкая. В
комнате Вадима на его собственной кровати, не разобрав ее даже, прямо на
пледе смотрели сны сестрица Зинаида и братец Константин. Он по-прежнему
чмокал пальцем, и на губах его застыл, готовясь вот-вот лопнуть,
прозрачный пузырек слюны. Зинаида во сне обняла брата, ну просто подмяла
его под себя - для тепла. Вадим снял с гвоздя свою куртку, укрыл обоих.
А на кожаном кресле, попавшем на дачу из какого-то начальнического
кабинета, откинув голову на спинку и разметав по черной обивке медные
волосы, спала девица. Или притворялась, что спала. Во всяком случае, веки
ее - или это помстилось Вадиму? - еле дрогнули, приоткрылись, когда он
вошел. Вгляделся: нет вроде... Спит.
Он сел на складной походный стульчик - больше в комнате мебели не было,
а в столовую за стулом идти не хотелось, боялся до времени гостей
непрошеных разбудить - и стал ждать. Голова казалась пустой и легкой:
оторви - улетит, ветром подхваченная. Думать ни о чем не хотелось. И
спать, как ни странно, тоже. Флейта, как кинжал, торчала за ремнем на
бедре. Вадим боялся выпускать ее из виду, то и дело трогал локтем: тут ли?