"Геннадий Абрамов. Спорыш (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Надо сказать, в каждое предложение по обмену писатель добросовестно
вникал. Неторопливо с Батариковым обсуждал, варианты обкатывал, и в конце у
него всякий раз выходило, что выгоднее соглашаться, брать. Батариков
радовался, как дитя малое, когда слышал, что ответ положительный. Раз такой
человек, должно быть и сейчас не последний в их столице зачуханной, с ним в
желаниях совпадает, значит, сыновья зря его сторонятся, стесняются и в глаза
Плюшкиным обзывают, значит, у него самого голова еще варит, и уж при обмене,
ежели сложится таковой, прогадать он себе не позволит, тем более чтоб
какой-нибудь жмурик обмишурил его или нагло провел. С легким сердцем у
колодца расстались.
- Спасибо, Алексей Никанорыч, - это писатель ему про болты напомнил. -
Знайте, голубчик, я ваш должник.
- Ерунда какая. С машиной-то без меня управитесь?
- Вполне. Отдыхайте. И так я у вас столько драгоценного времени отнял.
- Да полно.
С тем и разошлись. А жена писателя, когда промокшего, грязного мужа
встретила, и без любимой машины, разволновалась.
- Что? Что стряслось?
Писатель ей без утайки все рассказал.
- Еще не легче, - Елена расстроилась. - Может, Васю позвать?
- А он где?
- Спит. В грозу, когда громом ударило, очнулся с перепугу. Все на
голову жаловался. Не поверишь, всерьез уверял, будто магнитной волной
затылок ему обожгло. Теперь опять лег.
- Какой из него помощник?
- И то правда, - согласилась Елена. - Развалюха совсем. Он и в горку не
поднимется.
Писатель переоделся в сухое, взял сумку с цепями, лопату с коротким
черенком и пошел в одиночку машину вызволять.
Вечер пал тихий, свежий, природа омылась, и ко времени, когда два деда
и бабка ужинать сели, давление у дипломата перестало скакать. Елена, как
обещала, богатый стол приготовила.
Рюмочку приняли, закусили, и тут у крыльца стук. Елена дверь отворила -
батюшки, Батариков на пороге, давненько не виделись.
- Ой, - гость незваный говорит, - красавица наша, какая у вас улыбка
лучистая. Дай, думаю, узнаю зайду, как там наша совесть народная, живой или
нет. Машина, вижу, цела, стоит. А тут прямо вы. Встреча. И улыбка в лицо. Аж
с ног валит.
- Что вы говорите?
- Эх, Елена, жена чужая. Небось и сами не знаете, как улыбка ваша
ближнего приподымает. Душа песни просит, когда на вас сблизи смотришь.
Ей-богу, не вру. Вот я с детства мечтал летчиком быть. Прикиньте. Летишь на
восток, облака под тобой пуховые, барашки, овечки чудные, а по курсу спереди
солнце встает. Громадное такое солнце, красное сплошь интенсивно. А понизу
это самое барашковое одеяло. Вот и улыбка у вас.
- Как солнце Востока?
- Вы в полную картину вникайте.
- В духе модернизма что-то, Алексей Никанорыч. Но все равно спасибо, вы
очень добры. Зайдете?
- Не, я мимо, по воду. Узнать. От колодца иду, ведро на дороге без