"Дэниел Абрахам. Предательство среди зимы ("Суровая расплата" #2)" - читать интересную книгу автора

колодец. Когда Мати считался задворками Империи, сюда прислали поэта с
андатом по имени Вздымающаяся Вода. Говорили, что из каждого рудника тогда
бил фонтан. После Великой войны поэт Манат Дору пленил андата Размягченный
Камень, и Мати стал центром горного промысла. Сюда съехались все мастера,
работающие с металлами - жестянщики, ювелиры, алхимики из Западных земель,
игольщики... К несчастью, андат Вздымающаяся Вода исчез, и никто не сумел
захватить его снова. Поэтому возникла нужда в водоподъемниках.
Биитра опять вспомнил про поломку. Механизм он придумал сам: за время,
пока луна - мерило более надежное, чем капризное северное солнце - сдвинется
на палец, четыре человека могут поднять на шестьдесят стоп столько воды,
сколько весят сами. Устройство нуждалось в усовершенствовании: за этот день
Биитра убедился, что уже несколько недель оно работало не в полную силу. Вот
почему шахту затопило так быстро.
Путей есть несколько... Биитра так увлекся решением задачи, что забыл
про холод, про усталость, про то, где он и куда направляется. Постоялый двор
возник перед ним как по волшебству, хотя неожиданность нельзя было назвать
неприятной: массивные каменные стены, красная лакированная дверь на первом
этаже, широкие снежные ворота на втором, дым изо всех труб. Даже с улицы
слышался аромат перченого мяса и вина с пряностями. Хозяин - старик с
круглым, как луна, лицом - согнулся чуть ли не вдвое в почтительной позе
приветствия. Носильщики опустили паланкин. Биитра еле успел вдеть руки в
рукава, чтобы ответить хозяину.
- Мы вас не ожидали, высочайший! - сказал старик. - Мы бы приготовили
более достойный прием. Все, что у меня есть...
- Подойдет, - оборвал его Биитра. - Мне подойдет все, что у вас есть.
Хозяин принял позу благодарности и пригласил войти, Биитра задержался
на пороге и изобразил ответную признательность, чем, похоже, удивил старика.
Круглое лицо и дряблая стариковская кожа напомнили Биитре бледную
виноградину, которая вот-вот станет изюмом. "Почти тех же лет, что мой
отец!" - подумал он, и в груди затеплилась странная, грустноватая симпатия к
этому человеку.
- Я вас здесь раньше не видел, - произнес Биитра. - Как ваше имя,
сосед?
- Ошай, - ответил луннолицый. - Мы незнакомы, но всем известна доброта
старшего сына хая Мати. Я рад, что вы вошли в мой дом, высочайший!
Биитра переоделся в простой халат из плотной шерсти - такую запасную
одежду держали на многих постоялых дворах, - и пошел во внутренний сад, где
его ждали охранники. Хозяин собственноручно принес лапшу в черном соусе,
речную рыбу, запеченную с инжиром, и несколько каменных графинов рисового
вина со сливами. Охранники, сперва мрачные, постепенно оттаяли, принялись
петь песни и рассказывать истории. На время они забыли, кто этот длиннолицый
мужчина с седеющей бородой и залысинами, забыли, кем он может однажды стать.
Даже Биитра подпел им раз-другой, опьянев не только от вина, но и от тепла
жаровни, от утомительного дня и приятного вечера.
Наконец он поднялся и пошел к себе. Четыре охранника последовали за
ним: как заведено, они лягут на солому перед дверью Биитры, а его ждет
лучшая кровать на постоялом дворе. У постели горела ночная свеча с медовым
ароматом. Пламя едва опустилось до четвертной риски - еще рано. Когда он был
двадцатилетним юнцом, то не ложился, пока ночная свеча не выгорит, и
подушкой загораживал рассвет. Теперь он не дождался бы и половины свечи.