"Дэниэл Абрахам. Тень среди лета ("Суровая расплата" #1) " - читать интересную книгу автора

Тахи принял позу согласия. Слегка развернутые запястья вносили оттенок
не то печали, не то извинения.
- Лишь некоторые сильны и в то же время мудры. А на кон поставлено
слишком многое.
Дай-кво потягивал чай и созерцал огонь в очаге.
- Интересно, - проговорил старик, - многие ли понимают, что мы их
ничему не учим?
- Мы учим их всему: счету, азбуке. После школы любой найдет себе
ремесло.
- Кроме того, которое нужно. Они ничего не знают о поэзии. Об андатах.
- Если они поймут это, высочайший, значит, они на полпути к вашим
дверям. А те, кого мы выдворим... что ж, тем лучше для них.
- Неужели?
Тахи пожал плечами и уставился в огонь. Он постарел, подумал дай-кво,
особенно глаза. Хотя когда-то и Тахи был зеленым юнцом, до встречи с ним.
Стало быть, и морщины, и жесткость - плоды того, что дай-кво в нем посеял.
- Тех, кто не выдерживает испытания, клеймят, а потом отпускают на все
четыре стороны. Они вольны идти своим путем, - сказал Тахи.
- Да, но мы отнимаем у них надежду вернуться к родным, занять
придворную должность. У них нет семьи. Они не могут подчинять себе
андатов, - возразил дай-кво. - Мы выбрасываем этих мальчишек так же, как их
выбросили из родного дома. Что с ними происходит, хотел бы я знать.
- То же, что и с остальными, полагаю. Для выходцев из утхайема ничего
не меняется. Что до сыновей хаев... клеймо лишает права наследования и,
стало быть, спасает от бойни. Это ли не благо?
Тахи-кво был прав. Жители Хайема из поколения в поколение наблюдали за
тем, как льется хайская кровь. Так уж повелось. Если все трое наследников
убивали друг друга, верхушка утхайема доставала кинжалы, и города начинало
лихорадить от насилия, а поэты безучастно наблюдали за происходящим, словно
священники - за собачьими боями. Мальчишки, вверенные заботам учителей, были
избавлены от этих войн, взамен лишаясь того, что успевали узнать за свою
короткую жизнь. И все же...
- Едва ли унижение можно назвать благом, - сказал дай-кво.
Его старый ученик вздохнул.
- Большего мы предложить не можем.

Дай-кво покинул школу рано утром, едва рассвело. Шагнул за высокие
бронзовые двери, которые открывали только для него. Ота стоял в рядах своих
погодков, замерев в позе прощания. Кто-то за спиной улучил возможность
почесаться - было слышно, как скребут по одежде пальцы. Ота не стал
оборачиваться. Двое учеников Милы-кво закрыли тяжелые двери.
В тусклом зимнем свете, льющемся с высоты сквозь узкие, как бойницы,
окна, мельтешили "черные одежды", отдавали распоряжения своим классам.
Задания бывали разными. Утро могло быть посвящено работе внутри школы -
починке стен или стирке, - либо очистке от наледи садовых дорожек, по
которым никто, кроме чистильщиков, не ходил. Вечер отводился на обучение:
счет, азбука, религия, история Старой Империи, Второй Империи, Войны и
городов Хайема. А еще за последние недели все чаще кто-нибудь из учителей
отходил в конец класса, доверяя кому-нибудь из "черных одежд" вести урок и
расспрашивать о пройденном. Мила-кво то и дело прерывал своих подопечных,