"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Четыре цвета памяти (Журнал "Юный техник", 1967, NN 7-8)" - читать интересную книгу автора

- Не мог. Впрочем... если конем e на g4?
- Ну, шах. А дальше?
- Еще шах.
- Прикидывал. Ерунда получается. Никчемная серия шахов, король черных
на g1 и - привет, как говорится.
- Жаль, - вздохнул Родионов. - Красивая комбинация, если бы слева
подкрепить. Да нечем.
Мысль Котова упрямо возвращалась к злосчастной позиции белых. Что-то в
ней смущало его, раздражало, заставляло снова и снова перебирать возможные
варианты. Что-то знакомое было в этой позиции, где-то он уже видел ее.
Где?
- Все та же позиция? - подмигнул Родионов. - Вечный шах ищешь?
- Ищу.
Котов спустился в сад и побрел по дорожке к сараю, но вдруг остановился
в изумлении.
Свет менял окраску.
Снизу словно поднимался желтый туман, заполняя серебристую полусферу.
Он как бы клубился внутри, образуя странное вихревое движение. Купол
становился матово-желтым, а в глубине его вспыхивали золотистые огоньки,
как бенгальские искорки.
"Никак прохладнее стало? - подумал Котов. - Не парит, подойти можно".
Он осторожно подошел ближе - стало ничуть не жарче. Шагнул на вздыбленный
край ямы и протянул руку - не обожгло. Только нагретый воздух пахнул в
лицо и в глазах замелькали танцующие огни. Он нагнулся над ямой, и свет
ударил ему прямо в лицо.
Он зашатался, но выпрямиться уже не смог.
"Сейчас упаду", - подсказала мысль.


Но он не упал.
Желтый вихрь все еще кружился перед глазами, расплываясь в нагретом
воздухе. Земля странно скрипнула под ногами. Котов удивленно взглянул вниз
и увидал... паркет. Комнатный паркет, натертый до блеска. Он даже заметил
выбоину в паркетной дощечке: сюда он как-то уронил со стола тяжелое
пресс-папье.
"Так ведь это же было в Москве", - испуганно вспомнил он и оглянулся,
рассчитывая увидеть знакомую картину сада. Но его окружало другое:
обеденный стол, покрытый литовской скатертью, телевизор в углу, стеллажи с
книгами и большое, в человеческий рост, зеркало у стены. Непонятно, почему
он вдруг очутился в своей московской квартире. И так все ясно виделось.
Сон? Может быть, он задремал, сидя на ступеньках веранды. Но ведь он прямо
прошел в сад к желтеющему зареву над кратером у сарая. Он вспомнил, как
удивился, что купол изменял цвет, пожелтел, как заклубились в нем золотые
вихри, как протянутая рука его ничего не встретила и не ощутила: ни жара,
ни пламени. Потом он заглянул вниз и... очутился у себя дома в Москве.
Нет, он все помнил, ни на одно мгновение не терял сознания, чудо
произошло мгновенно, естественно и прозаично, как смена кадров в
кинематографе.
Он огляделся вокруг и вздрогнул. Не от страха - от изумления. К зеркалу
был придвинут телевизорный столик, а телевизор вопреки законам тяготения