"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Четыре цвета памяти (Журнал "Юный техник", 1967, NN 7-8)" - читать интересную книгу автора

- Вечного шаха нет. Я проверил.
- Зачем тебе вечный? Начни с коня, g4. Так?
- Допустим.
- Дальше серия шахов: пешкой h, пешкой g, слоном d, ладьей h, и король
черных в панике отступает на последнюю для него линию.
Котов поморщился: сколько раз он прикидывал этот бессмысленный вариант
на доске.
- А потом? - устало проговорил он. - Потом король белых добровольно
ложится на доску. Чистое туше, как говорят на ковре.
Человек в зеркале встал. Это был тот же Котов, только вывернутый справа
налево и почему-то сугубо серьезный, как на торжественных заседаниях.
- Что вы нашли возле тела? - вдруг спросил он.
- Опрокинутую коробку с шахматами.
- И все? - усмехнулось отражение.
- Пожалуй, нет, - вдруг вспомнил Котов. - Ладья и три пешки лежали по
другую сторону тела. Левый фланг! - закричал он. - Все ясно. Падая, он
сбросил их с доски.
Последние слова он произнес как стихи. Все в нем пело.
- Ну вот и вспомнил, - спокойно констатировал зазеркальный его
собеседник. - И сообразил. Конечно, ладья а и три пешки abc стояли на
своих местах. Он не играл с племянником. Он в одиночестве разбирал
классическую партию Ласкер - Томас.
Котов раскрывал и закрывал рот, как рыба на берегу, силясь что-то
вымолвить, и не мог.
- Что с тобой? - услышал он.
Но ответить не успел. Ему показалось, что отражение в зеркале вдруг
приобрело черты Родионова.



ЗЕЛЕНЫЙ

С того момента, как Котов спустился в сад, и до того, когда его
отсутствие заметили на веранде, прошло не более пяти минут. Родионов
первый увидел его у светящегося купола и сначала даже подумал, что он
вопреки законам равновесия не стоит, а висит над ямой с метеоритом. Он
подхватил его под руки и тут только заметил, что Котов как бы очнулся, а
до того стоял не шелохнувшись и с закрытыми глазами.
- Столбняк или обморок? - пошутил он, когда они вдвоем со Славкой
привели Котова на веранду.
- Ни то, ни другое, - сказал Котов. - Сон. Очень странный и очень
результативный сон. Но почему наяву? И почему именно во сне я вспомнил
забытое? - он обращался к Микульскому.
Тот ответил не сразу. Видимо, ответ был неясен ему самому.
- Трудно сказать. Может быть, ото результат излучения видимого или
невидимого. Мгновенное напряжение памяти, как в опытах с электротоком. То,
что хранилось в кладовой подсознательного, переключалось а область
сознания. Нечто вроде химической реакции, в которой роль катализатора
сыграло неведомое нам излучение. Впрочем, все это только догадки.
- А цвет? - спросил Котов.