"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Тень императора (Авт.сб. "Тень императора") (детск.)" - читать интересную книгу автора

не обманывали, а находились, скажем, в телепатическом трансе, принимая
своеобразные пси-посылки из прошлого?"
- Ну и допущеньице, - сказал Вадим, - совсем для папы римского.
- Неважно для кого, но я его сделал. До сих пор, Горацио, не устарела
реплика Гамлета насчет неведомого науке. До сих пор наука не
реабилитировала ни Сен-Жермена, ни Калиостро, а кое-что в их деятельности
никак не объяснишь только гипнозом и шарлатанством. Если в бездонной реке
Времени не гаснут звуки человеческой речи, может быть, не гаснут и мысли?
Ведь и звук - волна, и мысль - волна. Одну создают механические колебания,
другую - импульсы наших мозговых клеток. И если закон Гришина о
незатухающих звуковых волнах применим к телепатии, значит, можно создать
прибор для записи таких пси-посылок из прошлого.
- Но ведь человек мыслит и образами, - усомнился Вадим. - Как же их
запишешь?
- Никак. Но мысль, выраженную в словах, записать можно. И представь
себе, не так уж гигантски сложно: тот же принцип амплифера. При этом
прибор оказался особенно чувствительным к перенапряженной мозговой
деятельности, создающей порой огромные скопления мыслей - ну как бы тебе
сказать? - какие-то своеобразные психогалактики. Не улыбайся, я не поэт.
Это понятие из другого ряда здесь очень уместно. Именно галактики,
звездные системы в мире информации, которой пользовалось и обменивалось
человечество на протяжении всей его сознательной жизни. Такие "галактики"
образуются в процессах интенсивной творческой деятельности, в периоды
одиночества, заключения или болезни, обрекающей человека на длительную
изоляцию. Представь себе мысленную "галактику" слепого Мильтона или
глухого Бетховена, гениев вынужденного одиночества. Я не нащупал их: еще
ненадежен для записи сам прибор, еще сложнее настройка. Но все же мне
удалось записать какого-то безвестного узника в римском замке Святого
Ангела, потом я открыл Фибиха и последние полгода - Наполеона. Вот
послушай...
Вадим всегда любовался столом Криса с перемежающимися панелями из
металла и пластика разных цветов и форм. Каких только знаков не было на
этих панелях - римские и арабские цифры, латинский и греческий алфавит,
математические символы! На этот раз выдвинулась миниатюрная панель с
золотистым отливом и дисковой системой набора.
- Не удивляйся смысловой бессвязности записи, - сказал Крис. - Это еще
не речь. Мысль часто хаотична, ассоциативна, причем ассоциации подчас
понятны только мыслящему. И обрати внимание на паузы: это зрительный образ
вторгается в ассоциативную цепь.
Он включил запись.
- ...конечно же, виноват Груши... не сумел догнать пруссаков... одного
Веллингтона я бы раздавил, как козявку... на правом фланге замок Угумон...
слева Сен Жан, чем левее - тем выше, а в тылу лес Суаньи - вообще
отступать некуда... и Ней так удачно начал атаку... а Груши ждал
приказа... идиот... это писец из префектуры кланяется приказам, а
военачальник думает... только дурак не мог сообразить, что повторяется
ситуация при Маренго... ему бы дерзость Дезе, тот сообразил, пришел
вовремя... а Бурмон просто падаль... почему так больно в желудке... Что я
ел?.. Да-да, Бурмон... под Неем убивают пятую лошадь, а этот шакал продает
императора... а потом смеялись, что я мог спать под канонаду... а меня