"Александр Абрамов, Сергей Абрамов. Новый Аладдин (Авт.сб. "Тень императора") (детск.)" - читать интересную книгу автора

чудесная его основа, и это волнение, уже притупившееся в неоднократных его
прогулках по глобусу, снова овладело им со всей остротой и силой
первоначальности. Он то и дело повторял вслух: "Неужели же это возможно
или я схожу с ума?" Каждый шаг поражал, каждый шорох в траве ли, в кустах,
каждый хруст ветки под ногами или крик птицы над головой заставляли
вздрогнуть, оглянуться и вновь изумиться увиденному. Казалось, он был на
другой планете: все кругом было незнакомо - деревья, кустарник, цветы,
бабочки. Возможно, он где-то читал об этих сине-зеленых, точно
лакированных листьях на невысоких - в человеческий рост - кустах, но одно
дело читать, а другое - сорвать лист с куста и видеть, как стекает с
излома желтовато-изумрудный, густой, как мед, сок. В эти минуты Озеров
чувствовал себя самым счастливым человеком на земле - он жил в атмосфере
сказки, в которую можно было поверить только во сне, но которая стала до
жути реальной явью.
Иногда он кричал, как грибники в подмосковном лесу: "Ау! О-го-го!"
Никто не отвечал ему, кроме звуков леса, никто и не пугал его - ни
человек, ни зверь - в этом странно молчаливом и безлюдном лесу. Даже змеи
не шуршали в придорожной траве. "Может быть, это особый изолированный
заповедник?" - подумал Озеров и тут же убедился в обратном. Не обратив
внимания на явно кем-то разбросанную по тропе большую охапку
свежесрубленных веток, он легкомысленно ступил на нее и сразу же
провалился в темную и глубокую, как колодец, яму.
Он упал, удачно миновав крепкий, двухметровый, заостренный, как пика,
кол, врытый посреди ямы, видимо рассчитанный на существа крупнее и
массивнее человека. Но столь же острый камень на дне ее больно порезал ему
губу и щеку. Губа тотчас же вспухла, и рот наполнился кровью. Озеров
сплюнул кровь раз, другой, облизал порез языком - крови уже не было.
"Теперь йодом бы смазать, - подумал он, - мало ли какие бактерии на этом
проклятом камне". Но йода тоже не было. Он встал и огляделся - проникающий
сверху, сквозь продавленные ветки свет позволял рассмотреть окружающее. В
яме было сухо, а стены ее казались отвесными, даже немного наклонными
внутрь. Но не это испугало Озерова, заставило его в ужасе отпрыгнуть в
сторону, а большая, как кошка, бледно-зеленая ящерица с выпученными
по-крокодильи глазами. Ящерица, однако, испугалась не меньше его, молнией
метнулась вверх по стене, но, не осилив и полутора метров, беспомощно
сползла на дно: яма была вырыта так хитро, что ни одно животное не могло
преодолеть ее отвесных и в то же время сыпучих стен.
"Надо удирать отсюда, пока не поздно", - решил Озеров и повернул
браслет. Мгновенно стены ямы превратились в знакомые стены его комнаты.
Еще шаг, и все, принадлежавшее прошедшим минутам, - река, заросли, яма и
ящерица - осталось только смутным воспоминанием. Увы, не все!
Бледно-зеленое чудище теперь сидело в углу его школьной каморки. "Когда же
она проскользнула?" - перепугался Озеров и предусмотрительно вскочил на
кровать. Ящерица по-прежнему сидела в углу под стулом, рядом с парой
стоптанных тапочек. Диковинное соседство!
- Только прыгни! - сказал Озеров и поискал глазами оружие.
Над кроватью висела только гитара. Сойдет! Он схватил ее, как теннисную
ракетку, и приготовился отбить нападение. Но ящерица не нападала - она
по-прежнему только изучала его своими выпуклыми неподвижными глазами.
Тогда он дотянулся до двери гитарой и толкнул. Зеленая тварь шмыгнула в