"Оксана Аболина. Ужастегъ" - читать интересную книгу автора

казалось, что нельзя будет привыкнуть к полтергейсту. Оказалось, можно.
Можно стараться выжить даже тогда, когда все твои поступки и реакции уже
предварительно просчитаны нечеловеческим разумом, когда тебя используют как
игрушку для безумной бездушной силы, у которой и названия-то нет. Какой-там
к черту - полтергейст - шумный дух, когда почти все, что он делал, делал у
нас втихую за спиной... Шума от него, гада, было очень немного. Начались
бесконечные хождения в храм - отца Игоря не удавалось поймать - мы оставляли
записки, что у нас все очень фигово и нам срочно нужна помощь, а он
оставлял - что как только, так сразу, еще немного и он освободится...
Лещка снова начал учиться. Однажды он сказал, что собирается начать
работать, занявшись программным обеспечением компьютеров на дому. Распечатал
объявления. Мы сходили - развесили их по трубам. Дома напряженно ждали
звонка - никто не звонил. Что-то толкнуло меня проверить - а работает ли
телефон. Телефон молчал. Проверили контакты на лестнице - все работало.
Просмотрели провод - в нескольких местах он был обрезан. Починили провода и
опять стали ждать. Через пару часов история повторилась. Так продолжалось
много дней. Утром оказалось, что все объявления о работе с труб исчезли.
Надежда, что их сняли дворники, была слабой - остальные рекламы оставались
на месте. Каждый день мы упорно развешивали объявления. Каждый день они
исчезали. Каждый день телефон переставал работать. Каждый день что-то в
квартире пропадало. Мы кормились, чем ни попадя - продукты приносили Анна
Львовна, Надюшка, Рюм, Андрюха, Забег и даже толстуха Воробьева. Коты
отощали, да и на нас обоих лица не было. Прошел месяц - пора было получать
пенсию по утере кормильца. Как ни странно, банкоматная карточка была цела.
Карточка была цела, но денег банкомат мне не выдал. На счету денег не было.
В сберкассе мне их, разумеется, не вернули. Счет перевела на книжку -
оставалась надежда на следующую пенсию. Но, похоже, мало было возможности
выжить до следующей пенсии. Пришлось звонить тетке и все рассказывать. Как
ни странно, она поверила и дала деньги - их положили на счет и, снимая
ежедневно, стали более-менее нормально жить, если можно назвать жизнью
существование с постоянной оглядкой и ожиданием пакости, которая в любой
момент может свалиться на голову.
Мы почти ежедневно ходили в разные храмы. К сожалению, все священники
нам говорили одно и то же: что надо держаться, но раз благословение дано на
то, чтоб квартиру освящал свой иерей, то, значит, и надо его поторопить... А
как поторопишь? Если его и в храме-то нет. Но вот пришла Страстная Седмица -
до Пасхи оставалась неделя и после - неделя Светлой седмицы. В понедельник
страстной седмицы пропал пустой кошелек. Это был подарок Ивана на свадьбу.
Вот тут я разозлилась. Я сказала, что он, сукин сын, мог, если Бог ему дал
власть такую над людьми издеваться, отнимать жизненные блага и деньги, но
старый, никому ненужный кошелек - память о муже - короче, именем Христа,
отдай, сволочь! Ничего не произошло. Но в Пасху кошелек, мокрый насквозь
оказался в почтовом ящике. В нем лежала вымокшая, но четкая квитанция на
получение денег с банкомата - той самой пенсии, которую мы не получили...
Наконец, удалось договориться о втором приходе отца Игоря. Мы ждали его
весь день, и весь следующий день - он не позвонил. Мы отправились в храм,
застали его, он очень обрадовался, долго извинялся, сказал, что когда ехал к
нам, с ним случилась нелепая авария - разбил вдребезги машину и свою, и
чужую - как так вышло, он не знает, но он сам виноват. Хотел нам позвонить,
но мой телефон исчез у него. В алтаре тоже хранилась запасная книжка, но и в