"Оксана Аболина. Когда сгнил придорожный камень..." - читать интересную книгу автора

ничего не скажет в ответ. Будет вот так молчать. Деус, не надо! Пусть
случится скорее хоть что-то..."
Но ничего не случалось, а время шло. И росло напряжение. И черная туча,
урча, росла. И серый размытый Ужас тоже чернел и тоже рос и рос у всех на
глазах.
- Господи! - не прокричала, а простонала обвязавшая Угрю раны
женщина. - Господи! Спаси нас! Не Томи! Грешны мы! Грешны! - и упала,
истерично всхлипывая.
Угорь пожал плечами, не понимая этого избытка эмоций, а Колоколец
сострадательно потянулся к женщине. Колокольчики зазвенели, разорвав
оцепенение и тишину, и тут же понеслось со всех сторон:
- Господь, вылечи меня!
- Господь, пошли мне дождя на пашню!
- Господь Деус Брамос, даруй мне сына!
- Помоги!
- Спаси!
- Выручи!
Звезднокожий не шевелился. Однако, Угрю показалось, что ему хочется
что-то высказать толпе, что в молчании его кроется нечто более глубокое, чем
то, что можно произнесть словами.
- Помоги, Господи, отомсти за меня Хромому Бродяге!
- Отними у Крысы мою жену!
- Скажи Хозяину, чтоб выпустил из подземелья брата!
Ни на кого не глядя, словно не слыша устремленные к нему вопли,
Звезднокожий легко шагнул вперед и, мягко ступая, пошел к воротам, оставляя
позади себя небесные слезы.
- Господь, не покидай нас! Останься! - закричала вслед ему толпа и
повалила за ним. Колоколец, робко семеня, тоже побежал, чуть в стороне,
просительно заглядывая в светлое любимое лицо. И Угорь, вспомнив, как
полчаса назад в него летели брань и камни, тоже решил на всякий случай
поспешить и не бросать Звезднокожего одного. Ни на минуту. Он оглянулся.
Ужас нерешительно чесал лохматой черной лапой затылок - о чем-то думал.
Наконец, и он решился и пошел за толпой. Во дворе Деусаны остался только
один человек - несчастный, раздавленный, всеми забытый священник Крестец. Он
никак не мог успокоиться и все мучился тем, что не сумел достойно
поприветствовать Деуса Брамоса от имени человечества. Горестно взмахнув
рукой, он поплелся вслед толпе, волоча по земле тяжелый шлейф мантии и
сметая им хрупкие небесные слезы.
И только он шагнул за ворота, над Деусаной посветлело - черная туча
заметно сдвинулась в сторону постоялого двора.

Лист 6

По тропе двигалась толпа, во главе которой шествовал странный,
невообразимо странный тип. До того странный, что у Крысы даже разболелись
глядя на него глаза.

- Эка невидаль, - озадаченно крякнул он, обращаясь к единственному
посетителю пивного бара жандарму по прозвищу Кирпич.
- А что там такое? - охотно поинтересовался блюститель порядка.