"Дэн Абнетт. Инквизитор Эйзенхорн" - читать интересную книгу автора

Вместе с Фишигом и Эмосом я вошел в унылую каменную коробку комнаты.
Бонц был пристегнут наручниками к металлическому стулу и выглядел
испуганным.
"И это правильно", - подумал я.
- Расскажи мне о Мурдине Эйклоне, - сказал я.
- О ком? - Из его глаз исчезло тупое выражение зомби, заклятие Эйклона
было сброшено. Хадам был удивлен и явно смущен.
- Хорошо, расскажи мне последнее, что ты помнишь.
- Я был на Трациан Примарис. Там мой дом. Я работал грузчиком в доках.
Помню, что вместе с другом пошел в бар. И все.
- Другом?
- Вин Эддон, начальник дока. Думаю, что мы вместе напились.
- Эддон упоминал Эйклона?
- Нет. Послушайте, а где я? Эти ублюдки не хотят говорить. Что я
натворил?
- Ну, начнем с того, что ты пытался убить меня, - улыбнулся я.
- А кто вы?
- Имперский инквизитор.
После этих слов ужас заставил его потерять самообладание. Он начал
умолять, просить, признаваясь нам в куче разных проступков, ни один из
которых не был нам интересен.
С первого же мгновения я понимал, что он окажется бесполезен. Просто
загипнотизированный раб, выбранный только благодаря своей мускулатуре. Он
ничего не знал. Но мы все равно провели с ним два часа. Фишиг медленно
поворачивал градуированный диск на стене, контролировавший поступление
ледяного воздуха извне Купола Солнца. Мы были одеты в теплую одежду и
задавали ему вопросы снова и снова.
Когда плоть Бонца начала прилипать к металлическому стулу, мы поняли,
что больше он ничего не знает.
- Согреть и хорошо накормить, - приказал Фишиг своим людям, когда мы
вышли из камеры. - Мы казним его на рассвете.
Я не стал спрашивать, какой рассвет имеется в виду - некий
умозрительный период произвольного цикла или реальный рассвет, который
случится только спустя шесть месяцев, в начале Оттепели.
Мне было все равно.


* * *

На некоторое время Фишиг предоставил нас самим себе, и мы с Эмосом
позавтракали в общественном бистро, расположенном почти под самым куполом.
Еда была приготовлена из замороженных продуктов, но, по крайней мере,
оказалась горячей. Ряды фонтанов создавали стены воды вокруг бистро так,
чтобы свет, исходящий от шара плазменного солнца, подсвечивал их радугами,
изогнувшимися над столами и проходами. В этот мрачный, траурный день кроме
нас посетителей не было.
Эмос пребывал в хорошем настроении. Он болтал без умолку и проводил
взаимосвязи, которые мне никак не удавалось увидеть. При всех своих
недостатках он обладал превосходным интеллектом. С каждым проведенным с ним
часом я узнавал все больше интересного.