"Дмитрий Абеляшев. Пастырь вселенной " - читать интересную книгу автора

такая хитрость вышла тогда: маяк-то должен был как от простых сквирлов, так
и от таранных защищать, вот профессор твой и перевел звуковую волну, ну,
которая гудит, чтобы мы не стремились, на ту частоту, что против таранного,
вручную, пока на заводах новый тип маяка не выковали. Понял?
- Да, - кивнул Владимир, заметивший ударение, поставленное полковником
в слове "сквирлов" на последнем слоге, на букве "6". Это уже был свой,
военный сленг, как "компас" у моряков и "волки" у уголовников.
- Ну так вот, - продолжил свой рассказ полковник, положив и себе на
тарелку немного салатика, - представляешь, маяк неделю вещал только для
обычных сквирлов, ну, как и раньше, а вместо звука воющего гнал волну
звуковую на тварей таранных, чтобы они его не своротили. А мы, стало быть,
никаких ЗВУКОВ не слышали - тишина. Так вот веришь - от тишины этой у нас,
у всего отряда, такая бессонница развилась, у меня тоже, что днем мы как
мухи сонные ползали. Представляешь? Дня через три, правда, обвыклись
немного, а то я уж собирался было академика просить обратно маяк настроить,
чтоб гудел, ну, а против таранных, которым на это гудение наорать с
колокольни, выставить у маяка троих ребят с гранатометами. Ничего, на
третью ночь уже спали нормально, даже без гудения этого. А вот обрати
внимание, - сказал полковник, - у новой модели маяка сирена уже по-новому
гудит, чтоб люди знали, что к такому маяку даже таранная тварь подойти не
посмеет. Ни у кого такого академика нет, только у нас, - хвастливо добавил
в конце Зубцов с видом мальчишки, бахвалящегося охотничьим ножом перед
сверстниками. - К слову, - начал было вновь Зубцов, прожевав еще одну ложку
помидоров с майонезом, - когда эту сирену врубили, в первую ночь...
Зубцов осекся на полуслове, и ложка в его руке, словно отяжелев,
плавно опустилась обратно в тарелку. Он побледнел, и на опрокинутом лице
его явственно проступил испуг. Он глядел в окно, и Владимир, последовав за
его взглядом, увидел, как армейский "газик", точь-в-точь такой же, как тот,
на котором он сегодня сам прибыл в лагерь, подруливает прямо к калитке. Уже
можно было разглядеть, кто сидит рядом с водителем. Это была женщина.

***

Зубцов с видимым трудом дожевал салат, словно это было неизведанное
экзотическое блюдо, которое надо было скушать из уважения к угощавшему
вождю племени, и, забыв, похоже, про Владимира, заставил себя подняться со
стула. К площадке перед домом командира уже стягивались офицеры, вид у
которых сейчас был особенно хитрый и загадочный. Дверца машины открылась,
из нее вышла Лайна. С первого взгляда на нее было видно, что она весьма
симпатична, если не красива. Но вид у силлурианского офицера был, надо
сказать, весьма инопланетный. Она была одета в обтягивающие кожаные штаны и
куртку... нежно-розового, как щеки на морозе, цвета, подчеркивавшего
заметную полноту ее в остальном безупречной фигуры. Короткая стрижка
пепельных волос могла бы сойти за мужскую, лицо же Лайны было широколобым,
с сильными, красивыми чертами и выражением решительной и властной
самоуверенности. Оно не несло на себе и малейших следов косметики, которая
вполне могла бы сделать его более чем просто привлекательным. Сейчас же оно
смотрелось бесцветным и будничным, особенно потому, что губы Лайны были
бескровными, будто от холода.
Впрочем, внимание бойцов было приковано в первую очередь к такому