"Кобо Абэ. Четвертый ледниковый период" - читать интересную книгу автора

знаю, сколько времени требуется порции мороженого, чтобы растаять, но
зрелище это произвело на нас изрядное впечатление. На вид это был очень
обыкновенный человек, но чувствовалось в нем что-то такое... Может быть,
мы слишком вольно толковали внешние признаки, но нам показалось, будто эта
маленькая подробность, это блюдце с нетронутым растаявшим мороженым
является безошибочной приметой нужного для опыта человека.
прики толкнул меня под локоть и показал взглядом. Я кивнул в ответ.
Подошел официант за заказом. прики спросил какой-то сок, но, когда я
заказал кофе, он отменил сок и тоже заказал кофе. В ожидании кофе мы не
обменялись ни словом. Наши языки сковывала усталость и еще больше тяжесть
решения, которое нам предстояло принять. Но ведь нам было все равно, кого
выбрать. Пусть это будет человек самый обыкновенный, самый средний, только
с какой-нибудь маленькой характерной особенностью. Но разве узнаешь без
расследования, есть ли у человека характерная черточка? К тому же мы
утомились. Ходить и колебаться, не зная, на что решиться, можно до
бесконечности. И было очевидно, что, если хотя бы один из нас выразит
согласие, объектом нашего эксперимента неминуемо станет этот самый мужчина
с блюдцем растаявшего мороженого.
Несмотря на жару, он был в фланелевом костюме, отлично сшитом, хотя и
несколько поношенном. Человек сидел, выпрямившись, совершенно неподвижно.
Бросалось в глаза только, что время от времени он менял положение ног. И
еще он нервно вертел в руке, лежащей на столе, незажженную сигарету.
Вдруг загремела грубая музыка. Это какая-то девочка опустила в
музыкальный автомат десятииеновую монету. Девочке было лет
восемнадцать-двадцать, она была в черной юбке до колен и красных
сандалиях. Музыкальный автомат находился позади нас. Мужчина испуганно
обернулся на шум, и мы в первый раз увидели его лицо. Какое-то строгое и
вместе с тем нервное, с запавшими глазами, оно плотно прилегало, словно
привинченное, к черному галстуку бабочкой. Этому человеку, видимо, за
пятьдесят, но есть в нем что-то детское - возможно, из-за крашеных волос.
Музыка была для меня слишком вульгарной. Слух прики она, однако, не
оскорбляла, он даже принялся отстукивать ритм кончиками пальцев. У него
даже выражение лица смягчилось. Отхлебнув кофе, он придвинулся ко мне и
сказал:
- Вот человек, который нам нужен. Как вам кажется, сэнсэй? В нем что-то
есть, а?..
И вот тут я вдруг усомнился. Я только молча пожал плечами в ответ. Нет,
это не был глупый каприз. Просто я ощутил внезапно прилив какого-то
неопределенного отвращения. Одно дело - мысленно планировать предсказание
судьбы какого-то абстрактного, неведомого лица; эксперимент при этом
представляется великолепным и значительным. И совсем другое дело - увидеть
этого человека, этого будущего подопытного кролика собственными глазами.
Да полно, есть ли смысл в нашей затее?! Вчера ночью я был страшно утомлен.
Что, если предложение машины мы истолковали неправильно? Что, если я
утвердился в своем истолковании потому только, что рядом был прики,
который сразу со мной согласился? А вдруг я истолковывал не предложение
машины, а собственные свои переживания, от которых не знал, куда деваться?
Переживания, вызванные нажимом комиссии. Истолковывал так, как мне было
удобно.
прики озадаченно прищурился.