"Кобо Абэ. Четвертый ледниковый период" - читать интересную книгу автора

- Сколько тебе дали? - сказал я, невольно поднимаясь с места.
- Семь тысяч иен... Не знаю уж, сколько они посчитали за операцию.
Я потянулся за сигаретой и опрокинул стакан с водой, стоявший на столе
со вчерашнего вечера.
- Ты была, кажется, на третьей неделе?
- Да... Примерно так.
Вода подтекает под стопку книг. "Вытри, пожалуйста". Семь тысяч иен...
Три недели... От шеи по спине растекается огромная тяжесть, словно я
карабкаюсь в гору с трехпудовым грузом на плечах. Жена озадаченно смотрит
на меня. Я отвожу взгляд и, накладывая на лужу старую газету, спрашиваю:
- Что это за госпиталь? Как он называется?
- Не знаю. За мной прислали машину и на ней же отправили обратно.
- Ну хотя бы где он, ты не помнишь?
- Право... Где-то очень далеко... Совсем на юге как будто, где-то чуть
ли не у моря. Я в дороге все время дремала... - Она помолчала и добавила,
словно выпытывая: - Но ты-то, конечно, знаешь о нем?
Я ничего не ответил. Да, я знаю, только в совсем другом смысле. Как бы
там ни было, ничего говорить нельзя. Любое мое слово повлечет новые
вопросы, и мне придется на них отвечать. Волнение мое улеглось, и я
почувствовал, как во мне поднимается жесткое упрямство, раскаленное, как
железный лист, под которым бьется жаркое пламя. Я еще не мог сказать себе,
что все понял. Вернее, я не понимал причины, по которым меня все глубже и
глубже затягивают в омут. Но моя жена вдруг оказалась в этой ловушке
вместе со мной, и это было настолько оскорбительно, что меня охватила
ярость, затмившая все перед моими глазами.



19

Я спускаюсь на первый этаж и подхожу к телефону. Жена хотела было
сказать Есио, чтобы он выключил телевизор, но я остановил ее. Не хватает
мне еще впутывать жену в эти дела, в которых я сам брожу на ощупь, как
слепой.
Прежде всего я позвонил в клинику своему приятелю и спросил адрес
гинеколога, курирующего жену. Мне дали его телефон. Врач оказался дома.
Мои вопросы привели его в замешательство. Разумеется, он ничего не знал и
не вызывал мою жену. Да он и не мог знать, сказал он, поскольку в
указанное время совершал обход больных на дому, начатый еще вчера. На
всякий случай я спросил о медсестре, угощавшей жену пилюлями. Как я и
ожидал, он ответил, что в клинике нет медсестры с родинкой на подбородке.
Мои страхи оправдывались: дело принимало плохой оборот.
Набирая номер лаборатории, я чувствовал дурноту, словно сердце мое
провалилось и бьется в желудке. Дурнота эта возникала из ощущения, что ход
событий, в которые я так внезапно оказался вовлеченным, совершенно
противоречил всем мыслимым законам природы, согласно которым явления
обыкновенно развиваются через цепь случайностей.
Семь тысяч иен... Трехнедельные зародыши... Внеутробное выращивание...
Крысы с жабрами... Земноводные млекопитающие...
Другое дело, если бы это была радиопостановка во многих сериях. Но