"Сахиба Абдулаева. Посланница судьбы" - читать интересную книгу автора

боль и тревогу.
- Голова... Часто головные боли... Я никак не могу вас вспомнить.
- Мы... Я-- Замира-опа. Разве вы меня не узнаете, Севинч?
- Нет...
- Но ведь...
- Ладно, дочка,- вмешался в разговор отец, - иди отдохни.
Девушка, равнодушно взглянув на него, вернулась в дом.
- Уже неделю она в таком состоянии. Стала молчаливой. И сон на дает ей
отдохновения: она видит во сне какие-то кошмары, и у нее потом сильно болит
голова. Днем она бродит совершенно потерянная... Будем надеяться на бога:
уж если он наслал какую болезнь, то лишь в его силах исцелить от нее.
- Да, да,- торопливо кивнула я.- Желаем ей скорейшего выздоровления.
Мы же, пожалуй, пойдем...
В автобусе я только изредка поглядывала на несчастного влюбленного и
опять погружалась в свои мысли.
Интересно, вылечат ее или нет? И почему с ней вдруг произошла такая
метаморфоза? Может, когда-то была травма головы?.. И вдруг мне стало не по
себе от пришедшей на ум мысли: не довела ли я сама Севинч до этого? Купаясь
в лучах славы, не принесла ли я своим друзьям и близким несчастий, не
нанесла ли им обид?
Ведь мои дела пошли в гору с того дня, как мы познакомились с Севинч.
Воистину, она стала для меня источником вдохновения. А я? Не стала ли я для
нее злым гением?..
Я вспомнила нашу последнюю встречу. В тот день мы ходили в
издательство. Главный редактор был очень любезен со мной. Он сообщил, что в
восторге от моей новой рукописи и уже нашел ей место в тематическом плане.
Для этого он вычеркнул оттуда фамилию автора, который все еще не представил
издательству обещанную рукопись, хотя уже и истекли все сроки. Боже, это
была такая удача! Но когда мы вышли из издательства, Севинч, пристально
глядя мне в глаза, спросила: - А вас не мучает совесть, что место этого
бедняги в тематическом плане заняли вы?
- А почему она должна меня мучить?- удивилась я.- Разве есть моя вина
в том, что кто-то ленится и не выполняет вовремя свою работу?..
- Ах, люди, люди!..- Севинч тяжело вздохнула.Как всегда, бесчувственны
друг к другу, и, как всегда, думают только о себе... За столь короткий век
у каждого столько смертных грехов...
Какое-то время мы шли молча. То, что я постеснялась сказать Севинч
вслух, я говорила ей мысленно: "Ах, девочка, ты еще слишком многого не
понимаешь... Впрочем, в твои годы я рассуждала приблизительно так же. Я
была такой же скромной и правильной, как ты. Свои стихи я никому не
показывала, писала "в стол". Двадцать лет они нигде не печатались... И
только после знакомства с тобой дела мои пошли в гору. Наверное, твоя
дерзость придала мне второе дыхание, прибавила сил и смелости. А может,
просто наступил мой звездный час. Нет, Севинч, теперь я уже не сверну с
пути. Ведь если я талантливей других, то почему бы мне не стать в первый
ряд..."
И вдруг я споткнулась и вскрикнула. Севинч, подержав меня, посмотрела
так насмешливо, что я поняла: она услышала все, что я говорила мысленно.
Мне почему-то стало стыдно, хотя я и не сделала ничего предосудительного.
Желание идти рядом с девушкой пропало. Похожее состояние переживала и