"Линн Абби. Мироходец " - читать интересную книгу автора

удовольствия, нежели для поддержания сил.
Не успела она накрыть крышкой жаркое, как на пороге ее комнаты появился
Рат и воскликнул, потянув носом воздух:
- М-м, как вкусно пахнет! Я ужасно голоден. - Лицо юноши не было
заспанным, но выглядел он на удивление бодро.
- Я вижу, ты жив! - отозвалась Ксанча, даже не обернувшись. Она не
понимала, насколько сердита, пока не услышала звук своего голоса.
Выдержав паузу, Ратип подошел и коснулся ее.
- Что с тобой? Это из-за вчерашнего вечера? - серьезно спросил он.
Девушка раздраженно повела плечами, освобождаясь от его рук. Она не
знала, за что злится на Ратипа. "Наверное, я просто устала".
Пока Ксанча возилась у полки с посудой и доставала деревянные плошки,
юноша попытался приподнять крышку, но она оказалась слишком горячей, и Рат
стал дуть на обожженные пальцы.
Равнодушно взглянув на него, Ксанча расставила тарелки на столе.
- Я накормлю тебя, но с завтрашнего дня готовь себе сам.
Ратип послушно уселся на табурет.
- О чем вы говорили? - поинтересовалась девушка, накладывая еду.
Рат не отрываясь следил за ее движениями и заговорил только после того,
как отправил в рот первый кусок мяса.
- Ты была права. Там, в Эфуан Пинкаре, я не верил тебе, да и как я мог
поверить в такое?! Урза, настоящий Урза Изобретатель! Герой древних
сказаний!
Ксанча усмехнулась, глядя, как недавний раб жадно поглощает жаркое.
- Я понял это, как только увидел его... Ты не представляешь, какой ужас
я испытал, когда осознал, кто передо мной стоит. Мне кажется, после такого
меня уже ничто не испугает.
Девушка промолчала. В конце концов, она видела в этой жизни намного
больше, чем этот самонадеянный эфуандец, и знала, что такое страх. Тем
временем он продолжал:
- Я разговаривал с легендой! И я такая же легенда, Ксанча! Я Мишра,
великий Мишра Разрушитель! И мы с Урзой собираемся исправить наши ошибки!
Ратип с жадностью запихивал в рот куски жареного мяса, а Ксанча, глядя
на него, думала, что, хотя младший брат Урзы и прожил большую часть своей
жизни среди полудиких племен фалладжи, он, должно быть, обладал более
изысканными манерами, чем этот эфуандский мальчишка.
- Я Мишра, - бормотал Рат с набитым ртом. - О Авохир, Мишра...
Девушка слушала причитания новоявленного брата Урзы и чувствовала, как
глухое раздражение поднимается к ее горлу. Быстро шагнув к столу, она
схватила юношу за ворот рубахи и, вздернув его вверх, прижала к ближайшему
столбу с такой силой, что с крыши посыпалась мокрая солома.
- Нет, не Мишра, - зашипела Ксанча прямо ему в лицо, - а Ратип, сын
Мидеа, и, как только ты забудешь об этом, ты умрешь.
Глаза юноши округлились, а подбородок нервно затрясся.
- Я знаю, Ксанча, знаю, - пробормотал он.
Девушка отпустила ворот его рубахи и прислонилась к дверному косяку.
Вся злость ее куда-то испарилась, а на ее место вновь пришла смертельная
усталость.
- Я Ратип, сын Мидеа, рожденный в Пинкаре на шестой день после
Праздника Урожая в шестой год правления Табарна. Но иногда я забываю, кто