"Гусейн Аббасзаде. Белка" - читать интересную книгу автора

каждого у нее находилось ласковое слово, улыбка, а то и просто добрый
взгляд. Все раненые утверждали в шутку, что чувствуют себя лучше, когда
дежурит Ширинбаджи. Собственно, настоящее имя девушки было Антига.
Ширинбаджи (Ширинбаджи - дословно: сладкая сестра.) ее нарек молодой
азербайджанец, лечившийся здесь, мичман Черноморского флота. Давно уже этот
мичман поправился и уехал на фронт, а имя не забылось - уж очень оно
подходило девушке. Кажется, оно ей самой нравилось.
После этого отношения между Ширинбаджи и Бахышем стали какими-то
особенно теплыми. Ширинбаджи подходила к нему чаще, чем к другим раненым, а
он глаз с нее не сводил. Как-то раз девушка сунула под подушку Бахыша
бумажный сверток.
- Что это?
- Это сушеный инжир. Ешь, тебе полезно, от него сил прибавляется, а ты
много крови потерял.
Бахыш узнал, что жила Ширинбаджи в старом городе, Ичеришехере
(Ичеришехер - дословно: Внутренний город; старая часть Баку.) на улице
Мамедъярова, неподалеку от караван-сарая Молтаны. А Бахыш тогда жил возле
бани Гашашер, что на улице Мирза Фатали. Прежде они никогда не встречались,
но ощущение у обоих было такое, как будто они знают друг друга много лет.
Очень нравилась Бахышу Ширинбаджи, он все время собирался заговорить с
ней о женитьбе, но никак не мог решиться. К тому же он не знал, - может
быть, у девушки уже есть суженый...
Но когда слова трудно произнести вслух, люди обычно доверяют их бумаге,
и Бахыш решил написать Ширинбаджи письмо. Так он и сделал. Мучился, исчеркал
несколько листков и наконец однажды утром, когда Ширинбаджи разносила
больным термометры, потихоньку положил ей письмо в карман халата.
- Прочитаешь дома, - шепнул он девушке. Ширинбаджи кивнула, но до дома,
конечно, ждать не стала. Выбрав тихую минуту, она закрылась в кабинете врача
и там прочитала письмо.
Бахыш и теперь помнил это письмо наизусть. "Здравствуй, дорогая
Ширинбаджи, - писал он. - Не знаю, имею ли я право тебя так называть, но
поверь мне, что я никогда в жизни не встречал такую умную и красивую
девушку, как ты. Много писать я не умею. Напишу главное. Если у тебя нет
жениха, я буду счастлив, если ты согласишься выйти за меня замуж. Жду ответа
с надеждой и нетерпением. Бахыш".
Глаза Ширинбаджи от счастья наполнились слезами. Она снова и снова
читала письмо, прижимала его к груди, и не было в эти минуты в мире для нее
ничего более драгоценного, чем этот листок разлинованной бумаги.
Девушка с трудом взяла себя в руки, умылась холодной водой, чтобы никто
не заметил ее волнения, и вышла в коридор. До полудня она старалась обходить
место, где лежал Бахыш. Будь на ее месте другая, та, возможно, и день и два,
до следующего дежурства, не подала бы влюбленному в нее парию виду, что
прочла письмо: пусть, мол, помучается. Но Ширинбаджи утерпела только до
вечера. А вечером, присев на табуретку у раскладушки Бахыша, улыбнулась и
просто сказала ему: - Я согласна.
И такой бесхитростной была Ширинбаджи, такой чистосердечной в каждом
жесте и поступке, что Бахыша ничуть не насторожил ее быстрый ответ. Он
радовался, он ликовал - уж слишком тяжело было бы для него получить отказ
перед отъездом на фронт.
В тот же вечер Бахыш прямо в больничном халате убежал из госпиталя