"Константин Константинович Абаза. Гуниб " - читать интересную книгу автора

подвигах, и слава их не померкнет, если ты покоришься назначенной
тебе судьбе. Этим спасешь ты себя, свое семейство и всех оставшихся
верными тебе. Во имя Бога, пойдем!" Шамиль не знал, что делать: он
не верил. "Иди к моим сыновьям и останься, пока я вернусь". - "Я
пришел сюда по твоему желанию, а не прислан заложником. Пойдем
вместе, а не то я уйду назад". Мюриды подняли громкий ропот, но
Лазарев, отлично говоривший по-татарски, сумел их усмирить, сказав,
что не добро они советуют имаму. Тогда Шамиль попросил, чтобы на его
пути не было ни одного мусульманина. Лазарев послал бывшего при нем
переводчика исполнить эту просьбу. Наконец шествие тронулось:
впереди Лазарев, за ним Шамиль, окруженный толпой мюридов, с
засученными по локоть рукавами, с ружьями наготове. Когда войска
завидели владыку Чечни и Дагестана своим пленником, единодушное
оглушительное "ура" покрыло площадку Гуниба, отозвалось в окрестных
горах, многократно откликнулось в недоступных ущельях и безднах.
Каждый русский человек, от генерала до солдата, почувствовал в эту
минуту, что он присутствует при одном из величайших событий. Шамиль
встревожился, остановился, потом повернулся к аулу. "Разве не
понимаешь, - спросил его Лазарев, - что войска, по приказанию
сардара, отдают тебе приветствие?" Шамиль продолжал путь. За полторы
версты от аула в роще сидел князь Барятинский. "Шамиль! Ты не хотел
приехать ко мне на Кегерские высоты, - так я сам пришел к тебе с
войсками. Теперь твоя участь зависит от воли Государя императора; но
я надеюсь, что его величество уважит мое ходатайство о тебе..." -
"Сардар! Прости, не осуждай. Я - простой уздень, дрался тридцать лет
за веру, но теперь стал стар, утомился: народы мои мне изменили,
наибы разбежались. Поздравляю вас с победой и от души желаю с
успехом править горцами на их благо!" Когда Шамилю объявили, что он
теперь военнопленный и должен ехать в лагерь, имам побледнел,
задрожал и схватился за кинжал. И тут Лазарев сумел его успокоить,
сказав, что нужно подчиниться воле главнокомандующего. Имам сел на
тот же самый камень, на котором только что сидел князь Барятинский,
и долго не хотел сходить с этого места. С трудом граф Евдокимов мог
уговорить его подняться. В сопровождении эскадрона драгун Шамиль был
отправлен на Кегерские высоты.
При овладении Гунибом наши взяли четыре пушки, секиру Шамиля и
сотню мюридов, Не велики эти трофеи, но они были дороги, как
последние трофеи в пятидесятилетней кавказской войне. Вся восточная
часть Кавказа, от Военно-Грузинской дороги до берегов Каспия,
покорилась России. В память, этого великого события Государь
император учредил особый Кавказский крест, которым мог украсить свою
грудь всякий , кто дожил до этих славных дней. Известие о плене
Шамиля разнеслось по всему Кавказу, поразив умы горцев. Горные
племена Западного Кавказа, одно за другим, стали изъявлять
покорность. Бжедухи - самые упорные - покорились первые; за ними -
племена, живущие между реками Лабой и Белой. Прошло еще несколько
лет - и весь Кавказский перешеек, между морями Черным и Каспийским,
уже пользовался благодетельным миром.
В конце августа Шамиль выехал со своим семейством в Шуру в
сопровождении двух эскадронов драгун, двух конных сотен и батальона