"Игорь Абакумов. Дойдем до неба " - читать интересную книгу автора

кабинета прервать этот монолог, Сергей заговорил еще быстрее. - Да-да,
результаты. Я пошел по пути поиска команд управления и способа их ввода. Я
больше года разрабатывал программу анализа, вы видели ее текст. А когда она,
наконец, стала выдавать первые понятные результаты, я вдруг понял, что все
это уже было. Оказалось, что такими командами управления биологическими
системами являются, по сути, самые обыкновенные магические заклинания.
Просто те, кто ими пользуется, не понимают их су...
- Стоп! - Вячеслав хлопнул ладонью по столу. - Ша, я сказал. Молодой
человек, вы хотите, чтобы я подписался в качестве на-уч-но-го, - он
выговорил слово "научного" по слогам, - руководителя под диссертацией, в
которой за результаты практических исследований выдаются сказки о колдунах?
И выпустил вас с ней на защиту? Вы о чем думаете?
- Вы меня неправильно поняли, Вячеслав Соломоныч, - студент, похоже,
опять был готов расплакаться. - Я и хочу рассказать о практике. Я
сформировал несколько программ, корректирующих некоторые функции
человеческого мозга. Их загрузка осуществляется при помощи колебаний
звукового диапазона. Потому я и сравнил их с заклинаниями. И одну из этих
программ я опробовал. Она должна была сделать мою память абсолютной. И, в
общем-то, получилось. Только... только я обнаружил побочный эффект, и не
могу сам с ним разобраться. Мне нужна ваша помощь, Вячеслав Соломоныч...

6.18. Вторник 15 ноября 1966 г. Метеорологическая станция. Озеро
Байкал, Бурятская АССР.

- Ну, слава те, Господи, разродилась, - бабка-повитуха, доставленная из
ближайшего поселения на дохлом катере, все еще несколько нервничала,
вспоминая эту жуткую поездку. - Мальчик. Ух, богатырь какой... Фунтов
двенадцать, пожалуй.
Акушерка плюхнула младенца на живот роженицы и, сложив пальцы щепоткой,
быстро оглядела углы комнаты в поисках образов. Не обнаружив искомого, она
трижды с поклонами перекрестилась на окно, за чернотой которого не виделось,
но явно ощущалось рассерженное верховиком Море.
- Слава те, Господи...
- Пусть и будет Славой, - тихо пробормотала роженица и, с трудом подняв
руку, прикоснулась к маленькой мокрой головке. - Почему он не кричит?
- Не бойсь, бранька, живой мужичок, здоровый. А то, что не плачет, так
эт не беда. Баргузин его братцем признал, ветром будет. А верховик не
плачет, он Море плакать заставляет... Сгинь, окаянный! - бабка притопнула
ногой на мелькнувшего в дверном проеме начальника станции, очередной раз
сунувшего в комнату свою бороду с дежурным вопросом: "Ну, как?"
Молодая женщина прислушивалась к вою ветра и дыханию младенца, медленно
забываемой боли и новым, неведомым ранее ощущениям. В этот момент она всех и
все простила. И ребенка, испинавшего ее изнутри в последние месяцы и так
жестоко по отношению к ней вырвавшегося на свет Божий. И заезжего бородатого
геолога Соломона, уехавшего, не попрощавшись ни с ней, ни с будущим сыном,
ковырять другие горы в других, неведомых местах. Простила и себя за давние
мысли об аборте и за решение оставить ребенка. Простила начальника станции
Лешу за попытки выдворить ее на Большую Землю. Простила всю свою прошлую
жизнь, остановившись чуть отдохнуть на пороге следующей.
Славка. Сыночек. Жизнь моя новая.