"Елизавета Абаринова-Кожухова. Этюд в красно-коричневых тонах (Политический детектив)" - читать интересную книгу автора

выхватывали то нижние ветки елок, подступавших к полотну, то маленькие
сонные полустаночки с обвалившимися и заросшими травой платформами. Поезд
мчался в Москву.
Во всем поезде не спали двое - машинист тепловоза и пассажир,
ворочавшийся на боковой плацкартной полке, которая напоминала ему тюремные
нары.
В голову лезли всякие гнетущие мысли и воспоминания, но пассажир
усилием воли заставлял себя, если уж не удается заснуть, то хотя бы думать о
чем-то приятном. Например, о том, как в былые времена он точно так же ездил
в Москву на съезды и конференции. Конечно, в отдельном купе с чистыми
занавесками и цветочками на столике, но колеса где-то под полом стучали так
же: "Нашпа-ровоз-вперед-лети-вкомму-неос-тановка..." А утром на перроне
столичного вокзала его встречал представитель МГК КПСС и на черной "Волге"
вез в цековскую гостиницу - не чета той дыре, где ему предстояло
остановиться завтра.
- Да, на нашей советской "Волге"! - вдруг разозлившись, пассажир
стукнул кулачком по жесткой вагонной подушке. - А не на их буржуйских
"Мерседесах"! - И, немного успокоившись, прошептал: - Рано хороните
Петровича, ох рано. Ничего, я еще вернусь и покажу всем вам кузькину мать.
Кровавыми слезами умоетесь...
Воспоминание о "Волге" и ее сравнение с "Мерседесом" (не в пользу
последнего) вызвало в памяти Манфреда Петровича недавнюю беседу с товарищем
Маузером.
Товарищ Маузер, здоровенный детина с бритой головой и в кожаной куртке
с блестящими заклепками, поигрывая брелоком, будто гранатой, стоял возле
"Мерседеса" и снисходительно слушал Петровича.
- Я - защитник всех угнетенных, - втолковывал товарищ Нахтигаль. - Я за
свои убеждения шесть лет отсидел в застенках, а вы меня держите каким-то
мальчиком на побегушках! Да я...
- Никто тебя не держит, - слегка повернул голову Маузер. - Не хочешь -
живи на одну пенсию.
- Неблагодарный народ еще оценит жертву, которую я принес на алтарь
свободы и социальной справедливости! - продолжал хорохориться Петрович, хотя
прекрасно понимал, что с тем же успехом он мог бы все это втолковывать
фонарному столбу. - Погодите, скоро я организую собственную партию и тогда
уж развернусь...
Маузер сверху вниз лениво посмотрел на маленького, щуплого Петровича:
- Да не шуми ты, не на митинге. Совсем мне мозги, блин, затрахал. Ну
ладно, попрошу Абеля, чтобы подарил тебе на седьмое ноября надувную телку.
Вот ее и трахай. - С этими словами товарищ Маузер сунул ключ в замок
"Мерседеса".
- Кстати, вчера у меня была Лавинска... - торопливо произнес Петрович в
спину Маузера. После разговора о надувных изделиях "от Абеля" это прозвучало
несколько двусмысленно.
- Ну и? - обернулся Маузер.
- Чего ну и? - снова взвился Петрович. - Заложит она всех нас, вот что!
- А ты уже в штаны наложил? - гыгыкнул Маузер. - Да ладно, Петрович, не
боись, не заложит. - Маузер открыл дверь. - Не успеет. - Доблестный
лимоновец удобно устроился за рулем и включил зажигание. - А ты не вертись
здесь под ногами, а отправляйся-ка в Москву за товаром.